Мечты, воплощенные в жизнь

levsegal

Натания. Тихая улочка. Дом за металлической оградой. Здесь живет известный израильский скульптор Лев Сегал, превративший обычное жилище в мини-музей, где уютно разместились его работы.

На стенах – изумительные чеканки, на стендах — бронзовая скульптура малых форм. Каждая из них своеобразна и интересна. И ты невольно улыбаешься, глядя на портреты и жанровые сценки, большая часть которых посвящена еврейскому местечку. Череда прекрасно узнаваемых лиц, словно сошедших со страниц рассказов Шолома Алейхема, искренним поклонником которого является автор.

«Все меньше и меньше становится людей, знающих идиш, а тем более тех, кто еще помнит быт настоящих еврейских местечек. Вот мне и захотелось увековечить эти немаловажные картинки еврейской истории», — говорит он. И ты понимаешь, что эти вещи призваны будить генетическую память не одного поколения.

Мы видим мужчин, ведущих неторопливый разговор за кружкой вина

А это одинокий человек с тоской в глазах, не случайно опустошивший свой штоф

Мы видим подслеповатого старика-портного

А так же хасида, читающего молитву

Перед нами резник кур

А  это мужик, дающий попить лошади

Не обошлось, естественно, и без уличного скрипача…

И, конечно, клейзмеров

Мы видим старушку с козой. Той самой козой, что на другой чеканке тащит зелень из корзины одной из кумушек, забывшей обо всем во время обсуждения местных событий.

Кстати, это животное, встречающееся в работах автора неоднократно, — не случайный персонаж. Лев считает, что это своеобразный символ воплощения мечты обитателей еврейского местечка – штетла. Ведь о корове они не смели и подумать, а наличие козы, дающей молоко, было невероятным счастьем.

И не случайно скульптор посадил верхом на нее своего кумира – Шолома Алейхема, заставил «лететь», подобно шагаловским персонажам над крышами еврейского местечка. Но об этом разговор ниже. А пока о тех чеканках, на многих из которых изображены лишь лицо и руки — самые выразительные части тела, красноречиво рассказывающих об их обладателях.

Вот нежно-лирическая молодая пара

А это старик, получающий удовольствие от поглаживания нежной шерстки овечки

Скрипач, обнимающий инструмент-кормилец…

Необыкновенно хороши  и портреты известных людей.

Николо Паганини

Альберт Эйнштейн

Людвиг ван Бетховен

Есть здесь и Зеев Жаботинский,  и Давид Гофштейн,  и Перец Маркиш …

Многие из образов, запечатленных на чеканках, повторены в объемных бронзовых статуэтках-миниатюрах, стоящих здесь же.

Описать все увиденное в небольшой статье невозможно. Это надо видеть. И получить удовольствие от того, как немолодой уже человек с невероятной любовью рассказывает о каждой вещи, вышедшей из его рук.

Он родился в 1933 году в небольшом городке Белая Церковь, где, задолго до этого, еще в 80-х годах XIX века, жил и работал Шолем Рабинович, ставший знаменитым Шоломом Алейхемом, а потому колоритные уголки этого места неоднократно становились театром действия его произведений.

А в Белой Церкви, и спустя годы, сохранился особый дух еврейского местечка, наложившего печать на будущую жизнь Льва. Только должны были пройти годы, наполненные событиями, чтобы историческая память привела его к истокам творчества.

Как и всех, живших в СССР в начале 40-х годов прошлого века, война коснулась и его семьи. Когда немцы стали подходить к Киеву, где к тому времени жили Сегалы, им пришлось спешно эвакуироваться. Сначала был взят курс на Волгу, оттуда пришлось бежать под вражеским огнем…

Месяцы скитаний, и они, в конце концов, оказались в Новосибирске. Домой, в Киев, вернулись в 45-м. Чтобы поддержать семью Лев, которому уже исполнилось 14 лет, пошел работать на завод учеником механика, приобрел профессию, стал квалифицированным рабочим. Когда подошел срок, был призван в армию. Попал в Белоруссию, в город Гродно. Три года отслужил в инженерных войсках, строя понтонные мосты.

Время его службы пришлось на нелегкий для советских евреев 1953 год, когда было заведено знаменитое дело врачей-вредителей. Он помнит, как офицер, под командованием которого находился, вызвал его к себе и предупредил, что во избежание неприятностей надо вести себя тише воды, ниже травы. Впрочем, он мог этого и не делать. Его подопечный был по натуре исключительно спокойным человеком, никогда не вступавшим в конфликты, не лезшим на рожон. Его уважали за то, что хорошо рисовал, обеспечивая роту плакатами, отлично пел.

Демобилизовавшись, Сегал вернулся домой и устроился на работу механиком. Специализировался по ремонту пишущих и счетных машинок. При этом не переставал рисовать. И у многих его сослуживцев имелись симпатичные, в полном смысле этого слова, дружеские шаржи.

Покорил он портретом и свою будущую супругу Валерию, которая через год знакомства вышла за него замуж. А спустя еще год у молодой пары родился первенец, которого назвали Михаилом в честь дедушки со стороны матери, что ушел в 41-м на фронт и вскоре погиб в окружении.

Сначала жили у родителей Льва. Затем, одолжив деньги, где только могли, вступили в первый киевский кооператив, который построил дома недалеко от Бабьего Яра. И супруги вспоминают о том, как в йом кипур 1970-го года там был устроен спонтанный митинг, на котором выступал Виктор Некрасов, говоривший о необходимости увековечивания этого места, ставшего могилой тысяч невинных людей. Для Сегалов это не было пустым звуком. Ведь здесь, в общей могиле, закончилась жизнь близких им людей – сестры и тети отца Валерии.

Время шло, а у него не только не пропало желание рисовать, а выросло до такой степени, что в 27 лет он пошел учиться в художественную студию. А дальше дело было так. Однажды по рабочим делам Лев попал в одно учреждение, где увидел интересный рыцарский щит, выполненный в манере чеканки. И этот момент стал поворотным в его жизни.

Незнакомый вид искусства заворожил будущего скульптора. Он начал подбирать литературу по технике, изучал ее, пробовал работать самостоятельно. Мечтал поехать в Грузию, где, как известно, этот вид искусства достиг самого высокого уровня. Но по ряду причин, это оказалось нереальным. Пришлось до всего докапываться самому. И, на мой взгляд, он достиг в этом совершенства.

Работы этого человека, по стилистике напоминающие грузинскую и молдавскую чеканку, имеют свою, сразу узнаваемую, индивидуальную манеру. Его рельефы и барельефы столь своеобразны, что их просто невозможно спутать с какими-то другими.

Но вернемся в киевскую квартиру Сегалов, где хозяин, превратив кухню в мастерскую, досаждал соседям стуком молотка. Когда, наконец, его стали удовлетворять плоды собственного труда, выставил первые работы в клубе на Подоле.

Портреты, на одном из которых был изображен Шолом Алейхем, произвела впечатление. Появился отклик в местной прессе. А потом было участие во Всесоюзной выставке, проходящей в Октябрьском дворце. Композиция на украинскую тему, где гуцул пас овец, понравилась настолько, что ее купил Музей украинского искусства и отправил на выставку, проходившую в 1970-м году в честь 100-летия со дня рождения Ленина в московском Манеже.

И все было бы прекрасно, если бы не пришлось заполнять анкету для оформления поездки. Учредителям празднества почему-то задело его отчество – Ионтелевич, и Сегал был вычеркнут из списка. На помощь пришла жена, поддерживавшая его во всех начинаниях. Она предложила самостоятельно поехать в Москву, где экспонировалась работа мужа. Только этот инцидент не прошел бесследно. Начали появляться мысли об отъезде.

Как известно, в то время произведения искусства в любом виде вывозить запрещалось. В редких случаях, когда вещь признавалась Министерством культуры как не имеющая ценности для страны, выдавалась справка-разрешение. Вот и пришлось, оторвав от души, оставить немало уже имевшихся портретных работ: Давида Маркиша, Шолома Алейхема, Ивана Котляревского, Леси Украинки и особенно дорогое для их семьи изображение дяди жены – Семена Абрамовича Стояновского, о котором следует рассказать особо.

Этот человек, будучи военным кинооператором, дошел до Берлина, снимал штурм рейхстага и погиб в Вене во время уличного боя. Кстати, тот самый бой, заснятый Романом Карменом и попавший в новостную кинохронику, случайно увидел Лев. Решив порадовать жену, попросил своего знакомого Ал. Рогового сделать увеличенный снимок с ленточного кадра, а потом воплотил образ Стояновского в металле.

На семейном совете было решено взять с собой, как образец творчества, единственную работу, — изображение Соломона Михоэлса. В Киеве ее не пропустили. Пришлось ехать в Москву, в Третьяковку. С экспертизы «Голова старика», как назвали ее Сегалы на всякий случай, вернулась со справкой, в которой указывался именно тот человек, что был изображен.

Наконец собрались в путь. Прощание с родными оказалось крайне тяжелым. Ведь все тогда понимали, что расставание — навсегда. И Лев, действительно, больше не увидел своих родителей. Когда он рассказывает об этом, на его глазах невольно наворачиваются слезы. А вся боль отразилась в рельефе «Мать с письмом», где видим голову женщины, склонившейся над долгожданным листком бумаги в натруженных руках.

img_6531-2

Итак, семья Сегалов, где за год до этого родилась еще и дочка, отправилась в путь. Первым зарубежным пунктом на их пути стала Вена. Как и других, направлявшихся в Израиль, их, поселили в замке Шинау.

Во время оформления документов среди прочих был задан вопрос о роде занятий. Услышав, что Лев — скульптор, служащая попросила показать ему имеющиеся работы. «Михоэлс» произвел впечатление, и она отвела Льва к своему начальнику. Тот, не задумываясь, определил им место жительства в центре страны.

Так они оказались в Натании, искренними патриотами которой и являются. Недаром Сегал подарил городу свои замечательные скульптуры. Впрочем, об этом речь впереди. А пока шло обустройство в новой, во многом непонятной стране, где евреи были совсем не похожи ни на  тех, что описывал любимый писатель, ни на тех, что были знакомы им по Союзу.

В Израиле произошла встреча с сыном Маркиша — Давидом, известным писателем. И тот привел нового знакомца к дочерям Михоэлса — Наташе и Нине, которые поспособствовали тому, что чеканка с портретом их отца была выставлена в новом иерусалимском музее театрального искусства.

Это работа вновь сыграла свою роль, заинтересовав тогдашнего министра туризма Моше Колла, который предложил ее купить. Так семейный бюджет пополнили первые живые деньги, столь необходимые семье на новом месте. А портрет сегодня можно увидеть в музее театра имени Исраэля Гура (Еврейский университет, Хар ха-Цофим), где он занял подобающее место среди портретов других выдающихся людей.

Потихоньку жизнь вошла в норму. Появилась возможность заниматься любимым делом. Обустроив свою мастерскую в Деревне художников Санур (Самария), Лев проводил большую  часть недели там, а на выходные возвращался домой. Но со временем чеканка небольшого формата перестала его удовлетворять. Хотелось чего-то монументального. Он просто заболел объемной скульптурой и пошел чернорабочим в мастерскую знаменитого скульптора Баруха Сакциера, что знаком израильтянам по своей замечательной работе «Корчак с детьми» в мемориальном комплексе Яд ва Шем.

Лев изучал методику изготовления форм для отливки, процесс литья. И настал тот момент, когда он смог работать самостоятельно. Первым, в 1997 году, появился трехметровый «Скрипач», установленный на улице Краузе. Но потом местные власти пришли к выводу, что летящая фигура забавного еврея из небольшого местечка будет лучше смотреться рядом с морем, около городской художественной галереи, где он и ныне «ублажает слух» гуляющих на набережной. Прислушайтесь, и вы непременно услышите незатейливую мелодию, которую подпевает скрипке легкий ветерок

kanar

В марте 2004 года в Натании появилась скульптурная пара «Клезмеров». Через четыре года к ним присоединилось еще двое. Трое музыкантов (кларнетист, контрабасист, ударник) играют так зажигательно, что четвертый из присутствующих, не устояв, пустился в пляс.

Именно так, по словам автора, танцевал его отец Иона. И не случайно две первые скульптуры появились около входа на площадь Независимости в день рождения отца скульптора, которого уже не было в живых.

Веселая четверка с радостью встречает всех, кто приходит в это самое популярное место в городе, для того, чтобы посидеть кафе или ресторанчике, послушать музыкантов, полюбоваться летящими вверх разноцветными струями фонтанов.

kleizmerim

А  в 2012 году, состоялось еще одно событие. Пожалуй, наиважнейшее в жизни Сегала. Город получил в подарок памятник великому еврейскому писателю Шолому Алейхему.

Трёхметровая скульптура стала единственным изображением великому еврейскому писателю в нашей стране. В этой фигуре, веселой и задорной, – весь писатель, обладавший неисчерпаемым чувством юмора и никогда не боявшийся выглядеть смешным.

img_6501

««В мире», — говорит автор, существует двадцать четыре памятника этому человеку. Есть и в городах бывшего Союза — в Киеве, Биробиджане, Москве. А на еврейской земле его не было. Это неправильно. Вот теперь он появился и в Израиле».

На торжественном открытии мэр города Мирьям Файерберг, поддержавшая Сегала в этом проекте, произнесла прочувствованную речь, а российский журналист Сергей Пашков, заведующий Ближневосточным бюро ВГТРК (Всероссийская государственная телевизионная и радиовещательная компания) снял фильм, который демонстрировавшийся на российских телеканалах.

Около памятника — текст, который Белл Кауфман, известная писательница, внучка Шолома Алейхема специально написала и попросила поместить рядом с фигурой. Письмо же, присланное ею из Америки, хранится в семейном архиве.

В нем она благодарит автора памятника; выражает сожаление по поводу того, что не может приехать на его открытие (в то время ей было уже 100 год); просит прислать фотографию скульптуры и желает дальнейших успехов Льву.

Заканчивая рассказ, хочется добавить, что этот скульптор принимал участие во многих выставках, проводившихся как в Израиле, так и за рубежом, а его работы сегодня украшают не одну частную коллекцию и музей в Украине, Франции, Израиля, Германии, Бельгии, США, Канады, России.

И, покидая этот гостеприимный дом, ты еще долго вспоминаешь увиденное, а в душе не исчезнет удивительное чувство, рожденное от соприкосновения с искусством, несущем радость и доброту.

2016

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Мечты, воплощенные в жизнь: 2 комментария

  1. Ваши публикации — лучшее, что я читала о Нетании. Спасибо вам за них.
    Мне хотелось бы побывать в домашнем музее Л. Сегала, а может и группу русскоязычных жителей севера Израиля привести (я гид), но не знаю, как это сделать. Может, поделитесь электронным адресом или телефоном?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: