«По выжженной солнцем пустыне на отличном скакуне мчится всадник в белых одеждах. Красавец, заставляющий учащенно биться сердца женщин — Питер О’Тул в роли Лоуренса Аравийского в одноименном фильме, где правда переплелась с вымыслом столь тесно, что просто невозможно отделить одно от другого. Лишь в одном нет сомнения: человек, о котором до сих пор ходят легенды, личность неординарная».
(Из описания фильма Дэвида Лина «Лоуренс Аравийский», получившего в 1963 году премию «Оскар» в 7 номинациях)
Нет, он не был столь красив как известный актер. Из-за сломанной в подростковом возрасте ноги, имел невысокий рост (всего 165 см), из-за непропорционально большой головы, казался еще ниже. А вот в неординарности и исключительности ему, действительно, нельзя было отказать. Оттого вся жизнь этого человека превратилась одно огромное приключение, о котором мы и расскажем.
Когда знакомишься с его родословной, то невольно удивляешься, как в столь странной семье, никаким образом не вписывающейся в рамки чопорной викторианской эпохи, родился этот уникум? Бабушка – алкоголичка, умершая от цирроза печени. Дедушка – опустившийся аристократ. Мать, Сара, брошенная девочкой и получившая воспитание в семье священника, когда выросла, стала гувернанткой в дом богатого ирландского землевладельца, принадлежавшего к старинной земельной аристократии.
Томаса Чэпмена, эсквайра, а именно так звали главу семьи, в которую она попала, хозяйство ничуть не интересовало. Все было отдано на откуп жене — тощей сварливой и властной женщине, отравлявшей существование не только домочадцам, но и арендаторам округи. Сам же он предавался сладостному ничегонеделанию с бутылкой в руках.
В этой ситуации гувернантке со свежим личиком и глазами-незабудками, ничего не стоило влюбить в себя скучающего ирландца и склонить к побегу, что тот и сделал, оставив жену и 4-х дочерей.
Парочка перебралась в город Тремадога Северного Уэльса. Взяв вымышленную фамилию Лоуренс, поселилась под видом семьи, живущей в законном браке. У них родилось пятеро сыновей, вторым из которых был Томас Эдвард. Самый маленький, самый слабенький, самый некрасивый, появившийся на свет 15 августа 1888 года.
Нед, как называла его мать, неуклюжий и застенчивый, был предметом ее особых забот. В отличии от других детей, содержавшихся в строгости, вдали от греховных удовольствий (Сара считала, что таким образом искупает собственную вину) и беспрекословно слушавшихся ее (любимая фраза из ее лексикона: «Пожалеешь хворостинку — испортишь ребенка»), он жил своей жизнью, в которую никого не впускал. Несмотря на неоднократное применение розог, в итоге сумел добиться того, чего хотел — полной свободы.
В 17 лет, сбежав тайком из дома, парень завербовался в королевскую артиллерию. Но в казарме пробыл недолго. Отец разыскал непутевого отпрыска, выплатил армейскому казначейству неустойку и забрал его домой. Тот особенно не противился, ибо армейская жизнь разочаровала юношу. Солдаты из простонародья, с которым пришлось служить, своими драками, грубыми шутками, запахом немытого тела вызывали у него лишь неприязнь.
Впрочем, побег сделал свое дело. Мать поняла: чтобы сохранить сына, надо уважить его требования. А потому во дворе был построен отдельный домик, в котором молодой человек мог вести независимое существование среди дорогих его сердцу книг, записок и зарисовок, которые он делал, посещая старинные замки и рыцарские надгробия во время путешествия по стране на велосипеде.
Увлекшись Средневековьем, Томас Эдвард собирал материал о тамплиерах, Рыцарях Храма. Его привлекал их образ мыслей, образ жизни в суровой бедности и безбрачии, преданность Гробу Господню… Что касается более поздней истории Ордена, когда тот был обвинен в святотатстве, ворожбе и содомии, приведшими к скандальным судебным процессам и кострами на Еврейском острове, то он ее просто отметал.
Сделав храмовников своим идеалом, Лоуренс старался по мере возможности следовать их постулатам и порой вел себя довольно странно. Когда в 1907 году поступил в оксфордский Колледж Иисуса, то постоянно шокировал окружающих, вызывал недоумение своим поведением, не вписывающимся в рамки общепринятых норм: не завтракал и не ужинал; смеялся резким нервным смехом, казавшимся многим неприятным, демонстративно презирая классический спорт, весьма чтимый в английских университетах. Он выполнял свою особую программу: плавал в проруби, въезжая в гору на велосипеде, обратно нес его на плечах; днем спал, а ночью занимался, прочитывая зараз по три-четыре книги, или упражнялся в стрельбе из револьвера.
Странности не мешали ему преуспевать в учебе на историческом факультете, где Томас Эдвард специализировался в классической филологии и медиевистике (разделе исторической науки, изучающий историю средних веков); успешно изучал семитские языки и основы археологии, поражая преподавателей прекрасным глубокомысленным работам.
Особое же влияние оказал на своего студента профессор Дэвид Джордж Хогарт, археолог, специалист по Ближнему Востоку. Под его руководством темой дипломной работы Лоуренса стало «Влияние крестовых походов на средневековую военную архитектуру Европы». Чтобы ее осветить как можно лучше, он, снабдившись подробными инструкциями Хогарта, в июне 1909 года отправился на Ближний Восток.
Для изучения развалин крепостей, что были построены во времена крестовых походов на территории Сирии, Лоуренс пешком пересек пустыню. «Живя как араб среди арабов», он не на шутку влюбился в эту землю. А потому после окончания Оксфорда летом 1910 года вошел в состав археологической экспедиции, проводившей раскопки в Карейше, среди древних руин, находящихся на западном берегу реки Евфрат.
Он принимал эти места такими, как они были: с жарой и дефицитом воды, обилием пренеприятных пресмыкающихся и насекомых. А для того, чтобы воочию представить себе тогдашнюю экологическую обстановку достаточно следующего факта из биографии этого человека.
Добравшись до станции Фийона, от которой надо было идти пешком до лагеря сэра Флиндерса Пэтри, молодой ученый поинтересовался, как можно его найти. Ему ответили: «Идите в направлении пустыни до того места, где увидите тучи мух, а затем сверните туда, где мух будет больше всего».
После окончания экспедиции Лоуренс задержался в этих краях на долгий срок. Живя в Сирии и Месопотамии, молодой человек окреп, загорел, научился обращаться с рабочими. А восточное платье носил так ладно, что его светловолосого, но прекрасно владевшего рядом местных диалектов, спокойно принимали за своего.
Лоуренс жил в свое удовольствие, предаваясь самым разнообразным занятиям. Совершал на челноке с мотором прогулки по Евфрату, набивал себе руку в стрельбе из автоматического пистолета, занимался фотографией, много читал. В хижине, где жил, собрал столь приличную библиотеку, что ее назвали «Оксфордом на Евфрате».
В 1914 году, вернувшись домой, Томас Эдвард устроился на работу в военное министерство, где занимался составлением карт Синайского полуострова. Волей-неволей ему пришлось надеть военную форму и с легкой руки полковника Хэдлея, под началом которого работал, стать «идеальным офицером» для разведывательной работы на Ближнем Востоке.
Когда в конце года Турция на стороне Германии ввязалась в Первую мировую войну, Лоуренс в составе группы из пяти человек возглавляемой полковником С.Э. Ньюкомбом выехал в Каир, где находился египетский филиал Интеллидженс сервиса, координационного центра английской секретной службы, действовавшего под названием Арабского бюро.
Этот человек, прекрасно знавший обычаи Востока и говоривший на разных диалектах практически без акцента, был истинной находкой для данной организации. В 1915 году он стал связующим звеном между англичанами и Великим шейхом Мекки Хусейном.
Умный, ловкий, дьявольски хитрый, полный отваги, прекрасно знающий местность и умевший на ней замечательно ориентироваться, Лоуренс был незаменимым руководителем агентурной разведки, созданной через штаб Фейсала в Дамаске, Дерате и Аммане. Вся поставляемая им информация работала мгновенно и исключительно успешно.
А в июне 1916 года он сыграл не последнюю роль в том, что Хусейн поднял арабское восстание в Хиджазе против турок, которые при поддержке британских войск были изгнаны сначала из Мекки, а затем из южных портов на Красном море.
Это стало возможным после того, как Лоуренс сумел завоевать дружбу эмира Фейсала, сына 80 -летнего Хусейна, благодаря чему приобрел при дворе огромный вес. А под ласкающие слух мелодии о славном прошлом Аравии, ему удалось объединить разрозненные, враждующие между собой племена, собрать их под знамена Хусейна. За несколько месяцев муштры под эгидой англичан толпа превратилась в боеспособные части, которые могли вести партизанскую войну в тылу турок на верблюдах. Уже первая операция против подразделения численностью свыше 500 человек в Эзион — Габере, близ Акабы закончилась удачно. Верблюжья кавалерия обратила неприятеля в бегство.
Что касается отношения кочевников к Лоуренсу, то оно было просто удивительным. Они признали его, уроженца далекого севера, своим вождем и называли Эмиром Динамитом за то, что под его руководством успешно взрывали мосты и пускали под откос железнодорожные составы, вывели из строя телеграфную связь и Хиджазскую железную дорогу, бывшую главной магистралью, снабжавшей турецкие войска.
Как правило, работу по закладыванию мин Лоуренс проводил самостоятельно. Сопровождавший его отряд бедуинов ждал, спрятавшись за скалами или барханами. Когда гремел взрыв и поезд шел под откос, они грабили вагоны, предварительно убив оставшихся в живых. Это приводило турок в настоящее бешенство. Слыша ненавистное имя, они приходили в дикую ярость, а потому обещали за живого «дьявола» 20. 000 фунтов стерлингов и ровно половину за его голову.
Но бесстрашному искателю приключений, как правило, сопутствовала удача. Правда, случались и досадные промашки. Так во время разведки на подступах к городу Деръа он был схвачен турками. Счастье, что те не поняли, кого поймали. Лоуренса, притворившегося глухим, привели к Хаким-бею. Тот, решив, что перед ним турецкий дезертир, велел отвезти пленника к коменданту, где к нему отнеслись просто по-зверски. Избили и изнасиловали. «Это человек при помощи своих охранников жестоко выпорол меня, а затем, когда я был совершенно сломлен, они принялись омерзительно развлекаться со мной», — написал он в своей книге «Семь основ мудрости».
Вдоволь натешившись, турки вышвырнули «отщепенца» из дома. Так Лоуренс оказался на воле. Выбравшись из неприятельского стана, бедняга без особых приключений добрался до своих. О происшедшем – ни слова. Но пережитое наложило свой отпечаток. Сделало его молчаливым, резким, равнодушным к любым опасностям.
В 1918 году он во главе корпуса бедуинов снабженного самым новейшим оружием, полевыми орудиями, танками, аэропланами, успешно атаковал германо-турецкое объединение Палестины, а затем с отрядом из 1000 арабов, 200 англичан и французов двинулся на город Деръа, который сдался, не выдержав осады. Это подстегнуло Лоуренса, который двинулся за турками, и на дамаском направлении под Тафилой полностью уничтожил их гарнизон. После этой операции в Дамаск прибыл Алленби с британскими частями. На этом закончилось турецкое владычество в Палестине и окрестностях.
Только все сложилось не так, как хотелось бы Лоуренсу. Обещая арабам свободу, он не имел понятия о секретном соглашении между Англией и Францией, учредившими контроль над Ближним Востоком, что привело к «раскраиванию» территории. Франции досталась большая часть Сирии, англичанам — Месопотамия. Более того, на территории Палестины был установлен британский мандат.
И он, дослужившийся до звания полковника, был настолько разочарован и расстроен, что отказался от наград британского правительства и шокировал короля Георга V, не приняв из его рук Орден Бани вместе с рыцарским званием. Свою позицию объяснил так: «Роль, которую я сыграл в арабском восстании, постыдна не только лично для меня, но и для моей родины и ее правительства»,
Было отвергнуто и предложение министра колоний стать статс-секретарем министерства. «Я не смогу принять ваше предложение: Лоуренс Аравийский обязан им своей не вполне заслуженной известности, а для Томаса Лоуренса это сродни моральной проституции», — заявил он.
Интересно, что несмотря на все свои подвиги, Лоуренс широкой публике известен не был. Народная известность пришла к нему после того, как в 1919 году в Лондон прибыл американский журналист Томас Лоуэлл, бывший свидетелем деятельности легендарного «князя мятежа», о которой рассказывал, выступая с лекциями, посвященными борьбе арабов за независимость. Тот период был единственным в жизни Томаса Эдварда, когда он не только нормально воспринимал популярность, но и активно искал ее, давая бесконечные интервью, позволявших излагал свою точку зрения на положение арабов, ибо по-прежнему лелеял мечту о Свободном Арабском Востоке.
Участие в Версальской мирной конференции в качестве эксперта, дало ему понять: все усилия в этом плане тщетны. И тогда, сев за письменный стол, он начал писать книгу «Семь столпов мудрости», где рассказывал об имевших место событиях. Работа уже близилась к концу, когда произошла неприятность. Во время одной из поездок из Оксфорда в Лондон, из сумки, оставленной на скамейке (он отошел для того, чтобы купить газету) исчез дневник и 1000 страниц рукописного текста.
Было это делом секретных британских служб или нет – можно только гадать. Автору же понадобилось немало времени и усилий для того, чтобы восстановить все по памяти. Правда, в сокращенном варианте. Но все равно, получилась интересная вещь. Яркая, впечатляющая. Несмотря на обилие стратегических выкладок, точных данных о передвижениях войск и прочих подобных сведений специального характера, книга оказалась непохожей на прочие военные мемуары, которые были в Англии особенно почитаемы. Это был настоящий приключенческий роман, завоевавший признание публики. Среди поклонников новоявленного автора оказались такие ассы пера как Уистен Хью Оден, Роберт Грейвз, Редьярд Киплинг, Эзра Паунд…
Богатая фантазия Лоуренса сумела придать самым обыденным вещам элементы романтики. А уж что говорить о тех перипетиях, которыми изобиловала его жизнь! Правда, некоторые моменты выглядели столь неправдоподобно, что кое-кто считал его фантазером и обманщиком. Но, как говорится: «Вольному – воля» …
Если же говорить честно, то в книге, признанной шедевром английской литературы, на самом деле, правда настолько переплелась с фантазией, что ответить на вопрос: «Чего там больше?» практически не мог никто. Даже сам автор, чье истинное лицо всегда скрывала маска тайны. Даже для друзей и родных он всегда оставался человеком –загадкой.
Что же касается женщин, то это разговор особый. Лоуренс умел быть джентльменом, обходительным, остроумным, обаятельным. И многие влюблялись в него, хотели войти в его жизнь. Но стоило кому-то из них только намекнуть на близость, как Лоуренс тотчас, опускал невидимую завесу. Интимных отношений с представительницами прекрасного пола для него не существовало. Почему? Разные авторы выдают разные версии.
Одни говорят о том, что в этом сказывалась его приверженность уставу рыцарей Храма, что напрочь отвергали чувственную любовь; умерщвляли плоть и ценили честь выше славы. По другой версии надо винить его мать, ставшую для сына олицетворением женского начала; женщину, внушившую своим детям страх перед семьей и невозможность верить представительницам другого пола.
А еще рассказывают, что в юности он питал нежные чувства к некой девушке по имени Дженни, одного из отцовских арендаторов. Однажды, когда молодые люди оказались наедине (ей было 19, ему -21), Лоуренс, подбежал к ней, взял за руку и попросил выйти за него замуж. Та же расхохоталась. Это так подействовало на незадачливого жениха, что тот стал сторониться Дженни, и навсегда выбросил из головы вопрос о женитьбе вообще.
Но вернемся к «Семи столпам мудрости». Первый тираж книги вышел в количестве 500 экземпляров с замечательными цветными портретами участников событий. Она печаталась вручную, на специальной бумаге, а каждый экземпляр одевался в индивидуально выполненный переплет. Все это стоило немало денег, потраченных автором и в значительной степени подорвавших его бюджет.
Несмотря на то, что через неделю после выхода книги в “Таймс” появились объявления о том, что люди готовы платить по 5 фунтов в неделю за возможность познакомиться с этой книгой, и она начала распространять по подписке, по 30 фунтов за экземпляр, расходы покрыть не удалось.
Чтобы на что-то жить Лоуренс решил заняться исследовательской работой. Перебрался на жительство в колледж «Всех душ» в Оксфорде, где легендарная фигура нового преподавателя сразу приобрела необычайную популярность. Только стипендия члена Исследовательской ассоциации не могла дать необходимых средств существования.
Выходом из такого положения явилась новая возможность служить прежнему делу. Когда У. Черчилль возглавил министерство по делам колоний, он пригласил Лоуренса к себе на пост политического советника по делам Среднего Востока. Несмотря на различие в политических пристрастиях (Черчилль любил Наполеона, а Лоуренс восхищался Лениным), их официальные отношения превратились в содружество.
Лоуренс вновь вернулся к своим мечтам. Думал, что, занимая соответствующий пост, сможет выполнить обещания, данные Англией арабам. А потому, оказавшись на конференции, проходившей в Каире, через генерала Алленби и друзей в министерстве иностранных дел «выбил» приглашение на нее для короля Фейсала I, взял на себя роль его личного представителя и переводчика. Теперь на официальных мероприятиях он появлялся в арабском одеянии, а не в мундире полковника британской армии, как того требовал протокол. Переселился в крыле гостиницы, отведенной Фейсалу. Всегда был при нем, помогал составлять речи.
Когда было решено посадить изгнанного из Сирии короля на трон Ирака, что открывало для этого государства путь независимости, дружеское расположение к Англии и выполнение условий цивилизованного правления, Лоуренс удовлетворенно потирал руки. Его честь восстановлена, долг тому, кто даровал ему золотой кинжал и титул эмира, частично уплачен. Импонировало и то, что, прислушавшись к его советам, во главе Трансиордании был поставлен. эмир Абдулла ибн Хуссейн (второй сын Хуссейна, короля Хиджаза).
Считая свою миссию выполненной, Лоуренс решил круто изменить образ жизни. В начале 1922 года, несмотря на сильное сопротивление Черчилля, уволился. При этом он произнес: «Я полагаю, что серьезных неприятностей не произойдет по крайней мере в течение семи лет». Несмотря на то, что это заявление было принято весьма иронично, время доказало верность его пророчества.
Следующий виток событий привел этого человека под именем Джона Росса рядовым в британский воздушный флот. Всем, недоумевающим по поводу этого шага, он объяснил поступок так: «Каждый должен или сам поступить в авиацию, или помогать ее развитию». От офицерских погон категорически отказался, ибо, по его словам, «ничего не имеет против того, чтобы повиноваться глупым приказаниям, но возражает против того, чтобы передавать их другим, а это вынужден был бы делать, если бы взял на себя роль офицера или унтер-офицера».
Доброволец, которому было уже за 30, на фоне юных новобранцев сборного пункта в Эксбридже выглядел довольно странно. Тем не менее, служба, в основном, протекала более-менее спокойно. Рядовому Россу удалось составить о себе неплохое мнение. Однако через полгода офицер, встречавшийся с Лоуренсом во время войны, дал сенсационное сообщение в прессу о его местонахождении, что обернулось для него гонораром в 30 фунтов, а для Лоуренса-Росса увольнением из рядов авиации.
После этой истории прошло совсем немного времени, и он снова пополнил армейские ряды, призвав на помощь своих друзей из военного министерства. Под именем Т. Г. Шоу стал солдатом танкового королевского корпуса. В марте присоединился к сборному пункту танкового корпуса в лагере Бовингтон в Дорсете. По окончании «школы молодого бойца» был назначен на склад, где его работа заключалась в подгонке обмундирования. Он получал неплохое жалование, а к тому же имел возможность уединения по вечерам, что позволяло заниматься творчеством.
В основном же танковый корпус его разочаровал, так как за небольшим исключением состоял из людей примитивных, мало разбирающихся в технике. По его мнению, самой совершенной формой механического инструмента для них было приспособление для чистки пуговиц.
Взаимная неприязнь привела к тому, что однажды сослуживцы ему устроили “темную”. В результате “лицо разбито, сломана нога, когда–то поврежденная на войне … Кажется, меня били четверо… Унизительно и очень больно”. Так описал он эту ситуацию своим старым друзьям. Единственное отдохновенье в это время — бешеная гонка на мотоцикле, дававшая столь любимое им ощущение риска.
Через год службы Шоу стал подумывать о том, как вернуться в авиацию. Мостиком могло послужить предложение, полученное от министра авиации, написать об ее истории. Он дал согласие с условием отказа от гонорара и возвращением в авиацию. Однако министерство этот «бартер» не устроил.
Желаемого удалось достичь тогда, когда лейбористское правительство сменило консервативное. В 1925 году Лоуренс в должности бортмеханика оказался в Индии. Но из-за того, что индийские власти считали его поведение во время войны преступным, опасался неприятностей. А потому находясь в течение 18 месяцев в Карачи, старался быть невидимым и неслышимым.
Перевод на пограничный пост в форт Миранша, посчитал освобождением и обретением свободы. Но не тут-то было. Служба в Индии была неожиданно прервана. Причина крылась в том, что в американские газеты каким-то образом просочились сведения о «рядовом авиационной части Шоу», которые в советских газетах породили толки о том, что полковник Лоуренс выступает в роли «агента британского империализма в Афганистане и ведет работу по осуществлению заговора против СССР».
Афганское правительство не заставило себя долго ждать и опубликовало сообщение, в котором говорилось, что шпион должен быть арестован и казнен. В связи с этим в 1929 году Лоуренса срочно отправили в Англию, зачтя 2 года, проведенные в Индии за пять лет резервистской службы.
В связи с такими событиями Лоуренса в столице Великобритании встретили не очень тепло. Когда в феврале корабль, на котором он прибыл, вошел в гавань Плимута, ни один из репортеров не был допущен к трапу. А затем ему на уровне парламента ему пришлось доказывать, что шпионская деятельность в Афганистане – ничто иное как слухи.
С помощью своего старого друга, маршала авиации Тренчарда, нашему герою удалось получить назначение в Кэттеуотер у Плимунд-Саунда на станцию морской авиации. Здесь, в свободное от службы время, он занимался переводом в прозе «Одиссеи», которую ему заказало одно американское издательство. Когда по истечении двух лет работа была закончена, Лоуренс вернулся к давно вынашиваемой идее. В энный раз пытаться убедить министерство авиации в целесообразности создания катеров нового типа, которые могли бы обслуживать гидросамолеты в случае аварии. Наконец, не без его помощи были изготовлены опытные образцы. Томас Эдвард принял участие в испытаниях, во время которых с большим интересом изучал побережье Англии.
Катера показали себя на практике прекрасно, и соответствующее ведомство заказало большую партию таких машин одному из предприятий, находившемся в Саутгемптоне. Когда катера были готовы, Лоуренс перебрался в это место и откуда доставлял их на станции морской авиации.
Все испортила новая статья, появившаяся в одной из воскресных газет осенью 1932 года. Руководство отстранило его от работы. Уж больно министерству не хотелось гласности. А особенно не хотелось отвечать на вопрос: «Как удается высококвалифицированному специалисту-технику платить по ставке рядового солдата?»
Впрочем, вскоре Лоуренса вернули к прежней работе, где он рассчитывал оставаться до окончания службы в армии, срок которой истекал в 1935 году. Затем планировал обосноваться в своем коттедже в Уэссексе, где, живя отшельником, изредка бы принимал друзей, откуда иногда наведывался бы в Лондон для посещения театра или концертного зала. Но этим мечтам не суждено было осуществиться. Несчастье произошло в мае 1935 года близ деревни Клаус Хилл (графство Дорсетшир), где он арендовал небольшой домик.
Томас Эдвард ехал на почту на своем мотоцикле. В некоторых источниках говорится, что целью поездки была телеграмма для друга, в которой он давал согласии на предложенную встречу с Гитлером, ибо завязал тесные контакты с английскими фашистами и их фюрером Освальдом Мосли. Так это или – нет, точно неизвестно.
Зато известно, что он, как обычно мчался по сельской дороге с бешеной скоростью. А вот тут версии вновь расходятся. По одной — навстречу ему двигалось двое мальчишек на велосипедах. Заметив их, Лоуренс резко нажал на тормоз. Мотоцикл занесло на обочину, он упал и сильно ударился. По другой — врезался в дерево, пытаясь разъехаться с грузовиком. Так или иначе, он потерял сознание. Не приходя в себя, через несколько дней умерв возрасте 46 лет.
Небольшая церквушка в Моретоне еле-еле вместила людей, приехавших на похороны. Среди них было немало известных людей. Тренчард сказал коротко: «Лоуренс — это Англия». Черчилль же произнес более пространную речь: «Продлись мировая война на год дольше, Лоуренс мог бы вступить в Константинополь во главе объединенных племен Малой Азии и Аравии. Так могла бы осуществиться мечта молодого Наполеона: вряд ли Лоуренсу недоставало какого-либо из качеств, необходимых для покорения мира. Но враг капитулировал — и он остался не у дел, нелепый, как доисторический монстр, что выброшен на берег отступившей волной. Сколь бы Англия ни нуждалась в подобных ему, второго такого человека ей увидеть не суждено…»
Его похоронили здесь же, на новом церковном кладбище. На камне в нижней части могилы, выбит девиз Оксфордского университета: «Dominus illuminatio Mea» («Бог – есть мой свет»), а в лондонском соборе Святого Павла, где покоятся военные герои и знаменитые аристократы Британии установлен бюст, стоящий рядом с изваяниями Нельсона и Веллингтона.
Имеется еще один интересный памятник этому человеку. Он находится в церкви Св. Мартина города Вэрхэм (Дорсет). На каменном надгробие, похожем на рыцарское, изваяние воина, закутанного в арабский плащ. В руке — кривой кинжал. Это работа его друга, скульптора Эрика Кеннингтона.
2010
Источник: Бэзил Генри, Лиде Гарт «Полковник Лоуренс»