Они сидели около дома на лавочке, тесно прижавшись друг к другу. На небе, выстланном темно-синим бархатом, по-южному низкие звезды складывались в созвездия.
«Смотри, — говорил он, — вот Персей, вот Лебедь, а там — Геркулес». И эти слова прекрасной музыкой звучали в ушах любимой, хотя та ничего иного, кроме двух Медведиц, знакомых с детства, различить не могла. Но, послушно кивая головой, соглашалась со всем, что говорил Митя. А тот с упоением пересказывал миф за мифом. В его устах старинные сказки звучали особенно красиво потому, что на горизонте маячило увлекательное путешествие на родину тех самых героев, которых древние эллины поселили на Олимпе, а астрономы передислоцировали на Небо. Это придавало всему антуражу особую прелесть.
Рядом с ним, таким умным и все знающим, Яна, несмотря на свой совсем не юный возраст (34 года — увы, не первая молодость), чувствовала себя совершенной девчонкой. Что из того, что побывала замужем, да и после развода имела, как сейчас принято говорить, друга? Ни с тем, ни с другим, ей не было так хорошо и уютно как с этим человеком, встречу с которым считала самым выигрышным билетом в жизненной лотерее.
Познакомившись два месяца тому назад, они начали ежедневно встречаться, а через пару недель решили и вовсе не расставаться. И Митя с небольшим чемоданчиком, содержащим самое необходимое, перебрался на квартиру к Яне.
Несмотря на повседневную обыденность, дни, проведенные вместе, оставались для них праздником. Жизни друг без друга они уже и не мыслили, а потому решили в ближайшее время оформить отношения официально. С рабанутом заводиться не хотелось. Свадьбу надумали играть в Греции.
Так, наверно, все и произошло бы. И, спустя годы, их потомки рассказывал бы о том, как все было славно в течение долгой совместной жизни, окончившейся, словно у героев Грина, смертью в один день, если бы… Если бы эта история не свернула в иное русло, где не было уже ни поездки в Грецию, ни торжества, ни новой семьи. Почему? Да потому, что … Впрочем, об этом, а так же о том, как все начиналось, наш дальнейший рассказ.
Репатриировавшись в Израиль, Яна в течение пяти лет как могла пробивалась в этой жизни. Ульпаны, курсы, покупка квартиры, обустройство. Все требовало таких колоссальных материальных, физических и душевных затрат, что у нее не оставалось ни времени, ни сил думать о семейной жизни. Когда же все в определенной степени нормализовалось, определилось с работой и бытом, на минуту замедлив бег, женщина почувствовала тоску и одиночество. Но на примете подходящих кандидатур не было, ходить по клубам и тусовкам было не по возрасту. Поразмыслив, она решила дать объявление в газету. В раздел знакомств.
В небольшой заметке написала, что одинока, что вполне самостоятельна, обеспечена, детей не имеет, ищет лишь друга. Неудивительно, что ее кандидатура оказалась заманчивой для многих мужчин. И с момента опубликования объявления обрушился шквал звонков. Каждый вечер телефон раскалялся так, что к нему просто страшно было прикоснуться. Басы и баритоны, огласив весь список собственных достоинств, пытались привлечь внимание, рассыпаясь в комплементах. Это было приятно. Разобраться же в нахлынувшем потоке информации было трудно. Поначалу растерявшись, Яна разработала методику классификации и отбора потенциальных женихов. Несколько бесед по телефону, в течение которых составляла себе предварительное мнение о новом знакомом, потом, при благоприятном раскладе — встреча. В некоторых случаях все заканчивалось в тот же вечер, потому что ей либо не нравился внешний вид, либо манеры, либо какие-то другие качества. В других — точки над «i» ставили еще пару свиданий.
Надо сказать, что из множества заочных знакомых она чем-то не понравилась лишь троим. Во всех остальных случаях выбор оставался за Яной. И она неустанно продолжала проводить селекцию. Когда, в конце концов, круг претендентов на ее руку сузился до четырех человек, Яна выбрала из них одного. Самого, самого. Самого доброго и внимательного, самого интеллигентного и эрудированного, самого красивого и обаятельного.
Митя был высок, строен, интересен внешне, хорошо, аккуратно одет. Это, конечно, было немаловажным. Но не главным. Главным было другое: умение ухаживать. А оно включало целый арсенал, перехватывавших дыхание действий: чтение наизусть Овидия и Пушкина, Чапека и Гашека, преподношение изящных подарков и цветов, каждый раз вызывавших восторг. То это была огромная бордовая роза, запутавшаяся в пушистой зелени, то, мысленно уводящие в детство фиалки, то самые настоящие желтоглазые белоснежные ромашки…
О себе новый друг особенно не распространялся. Одинок, родители остались с сестрой на Украине, где и он жил до отъезда. Окончив институт, хотел, было, поступать в аспирантуру, но потом передумал и, плюнув на все, приехал в и Израиль. Инженером устроиться не сумел, пошел работать автомехаником. Благо, руки хорошие, умеют все, за что бы ни брался.
Как уже говорилось, нечто, вроде гражданского брака, состоялось. Теперь, уже не страдая от одиночества, Яна по вечерам ждала своего любимого с ужином. На накрытом скатертью столе празднично горели свечи. И на их огоньки Митя, не задерживаясь, летел с работы, непременно держа в руках какой-то презент. Казалось, счастью не может быть конца.
Но так только казалось. Однажды, возвращаясь с работы, Яна вытащила из почтового ящика небольшой конверт. В адресованном ей анонимном письме говорилось о том, что человек, с которым она живет, вовсе не одинок, что у него есть семья: жена и двое маленьких детей.
Прочитав такое, она почувствовала, что земля уходит из-под ног. Прошиб холодный пот. «Что это: правда или провокация?» — подумала женщина. Но ответить на этот вопрос, естественно, не смогла. Оставалось ждать объяснений от Дмитрия, до прихода которого оставалось несколько часов, показавшихся вечностью.
Наконец скрипнула дверь. Он вошел, как всегда поцеловал, сунул что-то в руки. «Как и когда объясниться?» — думала Яна. — Сейчас или после ужина?» Решив, что второй вариант более приемлем, оставила разговор на потом.
Ужин прошел натянуто. Яна или молчала, или отвечала невпопад. Чувствуя что-то неладное, Митя засыпал подругу вопросами. Та попросила не трогать, сославшись на головную боль. Когда же, поев, он подошел к ней для того, чтобы, как обычно, обнять и поблагодарить, не выдержала и показала письмо.
Дмитрий отпираться не стал. Да, действительно, у него есть семья. Живет в Афуле. Только он жену не любит. Почему? Просто-напросто разлюбил. Заел быт, рутина, надоели охи-вздохи, проблемы. Вот и решил изменить свою жизнь. Нет, в его планы вовсе не входил поиск легкой необременительной связи. Просто захотелось выйти на новый виток.
Переварив эту информацию, Яна серьезно задумалась: «Что делать? Как
поступить?» Промучившись пару дней, отправилась в Афулу для того, чтобы
своими глазами увидеть ту, что, по словам мужа, потеряла для него всякий
интерес.
Нашла указанные в письме дом и квартиру, позвонила. Дверь открыла женщина, по
реакции которой поняла, что той известно, кто перед ней. Решив для себя раз и
навсегда прояснить ситуацию, попросила разрешения войти. И не успела
переступить порог, как всем своим существом почувствовала дух поселившийся
здесь беды.
Играть в прятки было, по крайней мере, неумно. А потому Яна, представившись,
сразу же поинтересовалась: вправду ли ее «жених» имеет семью. Этот
вопрос, вопреки ожиданию, не вызвали ни бури, ни скандала. Только в глазах
хозяек дома (той, что открыла и второй, сидевшей в кресле) заблестели слезы. В
комнате повисла гнетущая тишина.
Одна из женщин попыталась что-то сказать, но не смогла разжать дрожащих
губ. Тогда в разговор вступила вторая. Послышался глухой, словно из бочки,
голос митиной тещи: «Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? — глухо
произнесла она. — Скажите, разве не грех лишать детей отца?»
Парировать было нечем. Извинившись, Яна выскочила из этого дома и побежала,
сама не зная куда. Лишь бы подальше от сего места. Опомнилась лишь тогда, когда
услышала резкий визг шин затормозившей машины и брань шофера у себя за спиной.
Огляделась и обнаружила, что стоит на проезжей части улицы. Пробормотав
какие-то извинения, потонувшие в возмущенном монологе водителя, сошла на
тротуар и медленно побрела к автобусной остановке.
За время пути домой все для себя четко решила. Нет, не могла она поступиться
общечеловеческими нормами, не могла построить счастье на несчастье другого. А
посему, придя в свою квартиру, собрала митины вещи и выставила кофр в переднюю.
Когда тот вернулся с работы, то сразу все понял. Попытался что-то говорить,
объяснять, просить, вспоминать о том, как им было вместе хорошо, о намеченных
планах. Но Яна была непреклонна. Сказала, что больше не хочет его видеть,
просит здесь не появляться, потому что не желает решать чужие проблемы. А
главное — брать грех на душу.
Мите ничего не оставалось, как уйти. А когда за ним захлопнулась дверь, она,
забившись в кресло, предалась нерадостным размышлениям. В происшедшем винила
себя и только себя. Нечего было, как девчонке, бросаться в отношения, словно в
омут. Прежде, чем давать волю чувствам, следовало все проверить, навести
справки об избраннике. Короче, эта история надолго отбила у нее охоту к любым
знакомствам. Впрочем, кто знает, что будет по
прошествии некоторого времени?
2001