Памяти Джульетты

Позавчера не стало Джульки. Теперь никто не будет встречать меня у двери, заслышав скрип ключа в замочной скважине и грустить, видя, что я собираюсь уходить; не будет инспектировать содержимое принесенных из магазина пакетов, заглядывая туда любопытным носом; не будет клянчить еду, сидя около стола; не будет ждать, когда  выйду из ванной для того, чтобы слизать капельки воды с ног…  Дома стало непривычно тихо и пусто.

Она была исключительно добрым и общительным существом, за всю свою жизнь не укусившим ни одного человека. Всегда была рада гостям и просто «прилипала» к приходившим в наш дом, что нравилось не всем. Большинство же относилось к ней весьма доброжелательно.  

Радостным визгом приветствовала даже ветеринара, которые ежегодно делал ей прививки. И тот удивлялся: «Смотрите, она  не понимает, что ее ждет!». 

О том, как я взяла ее месячным щенком, написала много лет назад в рассказе Джулька. А потом была многолетняя повседневная совместная жизнь, в которой присутствовали, естественно, разные моменты. И смешные, и грустные. Как, например, вот такой, имевший место  Однажды вечером….

Если ей случайно попадал в лапы пакет, то, непременно, издирался в клочья.

Она любила утаскивать мои вещи,  п потом «охранять» их, затащив на диван, где обычно лежала.

У неё не было определенного места. В распоряжении собаки была вся квартира. Обычно устраивалась на диване. То на одном

То на другом.

Нравилась ей и кровать. Особенно застеленная свежим бельем.

Правда, не обходилось и без проблем, возникавших тогда, когда ее надо было пристраивать если мне нужно было куда-то уехать. Сначала она перебиралась к Лене, у которой жила ее родная сестричка Баффи, потом, на мое счастье, появилась Маша, что жила этажом выше, ухаживая за стариком.

Они с Джульеттой стали настоящими, не разлей вода, друзьями. И я, ничуть не волнуясь, могла оставлять квартиру, а в ней собаку, на любой срок. Но все когда-то кончается. С кончиной деда Маша уехала, и возникли определенные трудности.

Впрочем, как говорится, проблемы решаются по мере их поступления. На помощь пришли соседки. Сначала одна, потом другая…

Джулька прожила у меня 17 лет. Срок для представителей собачьего племени немалый. И, надо сказать, что за все время (не считая, конечно, болезненной старости) она не причиняла особых хлопот.

Около года назад  постепенно стала терять резвость и ловкость. В какой-то момент не смогла запрыгнуть на диван. После нескольких  безуспешных попыток виновато отошла в сторону. Больше не пробовала, и ей пришлось организовать место на полу.

А потом собака стала катастрофически худеть. И без того не красавица, стала ужасно выглядеть с натянувшими кожу ребрами. С трудом передвигалась, волоча задние ноги. Добиралась до своих мисок-плошек, а потом возвращалась на коврик, где и дремала все время.

В какой-то момент уже не смогла подняться и лежала, перебирая лапами, не желая ни есть, ни пить. Это продолжалось трое суток.

Просто страшно стало тогда, когда она начала жалобно повизгивать с небольшими перерывами, раздирая мне душу. Особенно тяжело было ночами. Я ее гладила, переворачивала с боку на бок, укутывала одеялом… На какое-то время собака затихала. Но не успевала я задремать, как все повторялось снова…

Под утро, в субботу, она, вроде бы успокоилась, и мне удалось немного поспать. Когда же утром встала, то не обнаружила Джульки на коврике. Она лежала, вытянувшись и не дыша, посреди комнаты.

Всплакнув, завернула ее в простынку и стала ждать девяти часов для того, чтобы  позвонить сыну и попросить его приехать. Я планировала похоронить ее на близлежащем пустыре, где уже покоилась ее предшественница Бомка (см. Спокойной ночи).

Когда в 11 часов он приехал, и мы двинулись в путь, сверток в моих руках неожиданно зашевелился и даже издал какой-то звук. Значит она была еще жива! Вернулись домой.

Я решила больше не мучить ни ее, ни себя. Позвонила ветеринару. Он назначил встречу через час в своей клинике. Но пока доехали, собака была уже по-настоящему мертва…