Раскрытая тайна

Зима. Февраль.  Сыро.  Противно. На улице льет дождь, стучит,  играя трисами, ветер… В полумраке надвигающегося вечера, на стены  комнаты отбрасывает нечеткие тени самый настоящий камин. Недалеко от него в глубоком кресле сидит, закутавшись в шаль, немолодая женщина. По лицу видно, что она не на шутку встревожена и своими мыслями находится далеко-далеко и от этой комнаты, и от камина, и от серого кота Маркиза, который, закрыв янтарные глаза, мурлычет, свернувшись клубком у нее на коленях.

Полчаса назад состоялся неприятный разговор с мужем,  который теперь  мерил шагами небольшое, свободное от  мебели,  пространство  соседней комнаты. 

От узнаного им зависело многое.  А узнал он то, что должно было пройти мимо. И прошло бы, кабы не женина тетушка, на исходе восьмого десятка решившая не отправляться на тот свет с грехом на душе,  а потому раскрывшая тайну, честно хранимую в течение многих лет.

Открытие стало настоящим потрясением. Оказывается, жена Саша изменяла ему в течение многих лет, а он об этом не имел ни малейшего  понятия. Не догадывался. Ни сном,  ни духом.

Да, конечно, он сам не без греха. И тех увлечений, что имели место в его жизни,  сразу не пересчитать.  О чем-то супруга знала,  о чем-то догадывалась, о чем-то и не подозревала.  Но ведь все это было так, между прочим, не серьезно. О том, чтобы бросить семью, у него никогда не зарождалось и мысли.

К тому же, одно дело мужчина, другое — женщина. То, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.  Да и временные связи не то, что длительная, в основе которой не сиюминутное увлечение, не мгновенно вспыхнувшее и так же быстро погаснувшее желание, а любовь, на худой конец, привязанность. Это обижает, обделяет,  отбирая исконно твое. Что делать? Как прореагировать?

Бросить все после сорока с лишним лет совместной  жизни?  А может, смириться, проглотив обиду, сделать вид, что ничего не произошло, тем более, что человека,  которому жена отдавала душу и тело давно нет в живых? Ответить на этот вопросы он не мог, а потому страшно нервничал.

Она же предавалась своим мыслям. И впрямь, верно говорят: «Сколько веревочке не виться,  а кончик отыщется.» Не думала, не гадала, что старая тетя Ася вдруг поведет себя таким образом.  Уж лучше бы у нее был старческий маразм,  нежели духовный стриптиз.  Чистенькой,  видите ли,захотелось уйти на тот свет. Ну, да ладно. Ничего не поделаешь. В конце концов они квиты.  Ведь прощались же многочисленные мужнины измены…

А, собственно говоря, именно поэтому и прощались.  Кто знает, как бы она  реагировала в другом случае, не люби Всеволода Константиновича и не рожай от него детей, которых муж считал своими. А из трех мальчишек его кровинкой был только старший, и то названный Севкой.

Со своим многолетним любовником Саша познакомилась, будучи еще школьницей, когда маститый писатель посетил их литературный кружок, функционировавший при Доме ученых. После его выступления и ответов на вопросы, сыпавшиеся со всех сторон словно из рога изобилия, она подошла и попросила уделить  немного  внимания.  Саше важно было услышать мнение специалиста о стихах,  что писались тайком и никому не показывались. Обратилась потому, что попав под обаяние этого человека, неожиданно поняла: ему можно довериться.

Писатель с интересом посмотрел на  высокую  стройную  девушку  и  согласился с ней побеседовать. Но не сейчас, потому что очень торопился на какое-то заседание.  Дав телефон, попросил позвонить через несколько дней.

Выждав для приличия около недели, Саша стала по несколько раз на день набирать записанный на клочке бумаги номер. Но ей не везло. Телефон то отвечал длинными гудками, то неприятным женским голосом (как  выяснилось впоследствии, домработницы,  занимавшейся хозяйством).  А его не было, не было, не было… И получить вразумительного ответа на вопрос: «Когда будет?» не получалось. Наконец,  недели через две, трубку снял сам Всеволод Константинович.  Он узнал ее и назначил встречу в небольшом скверике рядом с Союзом писателей.

Саша пришла первой и долго ждала, пока этот человек появится. Наконец она увидела, как он с озабоченным видом вышел из дверей  здания. Вполне возможно, забыв о назначенной встрече,  прошел было мимо, но девушка его окликнула. Он вздрогнул, обернулся, увидев ее, почувствовал себя крайне неловко.  Чтобы загладить вину пригласил в кафе, где заказал кофе и мороженое.

Там они просидели около часа. Внимательно выслушав стихи, и найдя их довольно слабыми, писатель, как можно мягче,  завел разговор о том,  что в юности писать пробуют многие, а вот в писатели выходят единицы;  что для этого нужен особый талант,  искра божья;  что на эту  стезю можно вступать только тогда,  когда творчество не баловство, а неотъемлемая составляющая жизни и огню, загорающемуся внутри, необходимо выйти наружу, иначе он просто тебя спалит.

Говорил долго и убедительно, но вдруг, посмотрев на часы, спохватился, извинился и, рассчитавшись с официанткой, ушел. А Саша осталась и сидела, сидела в полупустом зале, обдумывая услышаное. Сказанное, произвело на нее такое большое впечатление,  что в  сердцах она решила больше никогда не браться за перо.

Подошел к концу десятый класс. Александра поступила  на  библиотечный факультет пединститута и порой, вспоминая о той встрече, пестовала в душе романтическую влюбленность в  знаменитого писателя, потерявшего реальные черты и превратившегося в абстрактный образ.

Время летит быстро.  Незаметно друг друга сменили четыре календаря. За этот период Саша успела выйти замуж, родить сына и добраться до окончания  института. О той встрече вспоминала все реже и реже.

Когда до защиты диплома оставалось совсем немного,  она  попала  на практику в  городскую  библиотеку небольшого подмосковного городка.  И надо же было именно там встретиться с тем самым писателем, приехавшим на встречу с читателями. Узнав Сашу, он сам подошел к ней и был поражен тем,  как она похорошела.

Поговорили, посмеялись, вспоминая давнюю встречу. Беседа закончилась приглашением на ужин. Всеволода Константиновича чисто профессионально заинтересовало, как сложилась жизнь у той девочки, что некогда обратилась к нему за советом.

В ресторане молодая женщина открылась ему с интересной стороны.  Поразило обаяние,  остроумие в сочетании с эрудицией.  И он невольно поймал себя на мысли, что она ему нравится. Нравится по-настоящему.

Надо сказать,  что аналогичные мысли посетили и Сашу. Девичьи мечты, обретя конкретность, заполнили душу, и, не отдавая себе отчета в том, что делает,  молодая женщина  оказалась  в гостиничном номере.

Если бы,  как тогда, так и много лет спустя, был задан вопрос о том, что ее, человека высочайших нравственных качеств, ни мыслями, ни делом  не изменявшего мужу,  вдруг заставило оказаться в сей ситуации, ответа бы не последовало. Но так случилось, так произошло. И, испытав поначалу угрызения совести, она решила похоронить этот эпизод в глубине души, никогда никому о нем не рассказывать, держать в памяти как некоторое приключение, историю, случившуюся словно и не с ней.

Практика закончилась. Саша вернулась домой. А через месяц раздался неожиданный звонок.  К ее величайшему удивлению звонил Всеволод Константинович, предлагая  встретиться. Она отнекивалась,  ссылаясь на занятость, он деликатно настаивал.  Пришлось уступить.

Встреча состоялась  в том самом кафе,  где они некогда пили кофе и ели мороженное. И снова он говорил,  она слушала. А говорил он о том, что никак не может позабыть чеховской встречи, что нуждается в ней как чутком друге.  Это,  конечно, льстило.  Всесоюзноизвестный писатель был буквально у ее ног. И, тем не менее, к продолжению отношений готова не была,  о чем и сказала. 

Он, вздохнув, согласился, но начал звонить. Боясь, что о частых и настойчивых звонках прознает муж, Саша решилась на встречу.  Исключительно  для того,  чтобы в личной беседе прекратить домогательства.  Но снова произошло то же самое, что и в Чехове. Словно не с ней.

Непонятным образом они оказались на квартире у ее тети,  бывшей в отъезде и оставившей племяннице ключи для того, чтобы та периодически поливала цветы. Саша снова не смогла устоять. Так началась их связь, растянувшаяся на двадцать лет.

Несмотря на то, что этот человек жил один, никогда не приводил женщин к себе домой. Делал это как для сохранения репутации своих подруг, так и во  избежание сплетен со стороны соседей, среди которых поддерживал имидж закоренелого холостяка и исключительно порядочного  человека.  А потому они встречались на квартире тети Аси, старой девы, проводившей месяцы в геологической партии.

О том,  что происходит у нее дома, тетка узнала случайно, вернувшись в неурочное время.  Поначалу была шокирована, но, любя племянницу, пошла у той на поводу и обещала хранить все в тайне.  И, как известно, слово держала,  не рассказывая об этом никому,  даже родной сестре.

Когда отношения устоялись, Саша, человек по натуре прямой, не терпящий обманов и недомолвок, хотела было рассказать обо всем мужу и разойтись с ним. Но что-то останавливало. Впрочем, не «что-то», а вполне конкретная ситуация. Она прекрасно понимала, что Всеволод Константинович, хотя  по-настоящему привязан, никогда не женится. Об этом однажды было сказано четко и ясно, а потому возвращаться к данному вопросу не имело смысла. Перспектива же одинокой женщины, растящей сына без отца, ей явно не импонировала. 

Вот и было решено ничего не менять, плыть по течению.  И это течение несло и несло ее много лет, подарив двух сыновей, в чьем отцовстве она не сомневалась.

Самое интересное то, что писатель, привязавшись к ней всей душой,  в конце концов захотел жить вместе.  На старости лет ему понадобился домашний уют, тепло женских рук, ощущаемых повседневно, а не только во время  недолгих встреч.  Но теперь уже Саша была категорически против. Ее останавливали дети, которых очень любил муж. Те отвечали отцу взаимностью, и она не могла нанести удара, который исковеркал бы мальчишкам жизнь.  Впрочем, кто знает, чем бы все это обернулось, не случись с Всеволодом Константиновичем инфаркта.

Его имущество отошло частично к родственникам, частично к домработнице, которая вела много лет холостяцкое хозяйство. Саше  не  досталось ничего. Так хотела она сама, и данный момент,  во избежании пересудов и  желания,  чтоб никто и никогда не мог докопаться до хранимой ими тайны,  был оговорен давным-давно. 

Что касается мужа, то по отношению к нему она не чувствовала себя особенно виноватой.  Ведь ее Алик был гуленой.  На многочисленные похождения, как правило, недолгие и оканчивающиеся ничем, она смотрела сквозь пальцы. В остальном — ее все устраивало.  Поднявшись с должности рядового инженера до  начальника главка,  муж прекрасно зарабатывал, обеспечивая  жену и детей, получавших  все, что может получить ребенок в семье с соответствующим достатком.

Все мальчишки выросли, выучились, получили хорошее образование, женились, завели детей.

Приехав в Израиль, они, конечно, лишились тех благ, что имели в Москве. Так как были предпенсионного возраста,  уже не работали,  скромно жили на пособие и радовались, глядя на обустраивающихся детей.

До недавнего времени вместе с ними жила и тетя Ася, оставшаяся единственным представителем старшего поколения.  Но возраст и состояние здоровья требовали специального ухода, а потому ее пришлось поместить в дом для престарелых, где родня регулярно по очереди навещала старуху.  И именно в  один из таких визитов и произошло то, с чего начался наш рассказ.

«Что теперь будет?» — думала Саша,  мысленно просчитывая в уме всевозможные варианты и готовя себя к ним. Но, к счастью, ничего не произошло. Алик был прагматиком.  Поборов раздиравшие душу страсти, пришел к выводу, что  не стоит ворошить прошлое, ибо того человека нет в живых более двадцати лет.

Конечно, о прежних отношениях не может быть и речи. Только деваться некуда. Да и вовсе не обязательно обнародовать события давно минувших дней. Главное, чтобы это, как и его весьма бурное прошлое, осталось тайной для детей и внуков.

1998

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: