Говорить об израильской архитектуре непросто. Здесь нет определенного стиля, четкого направления. Если сегодня большинство зданий возводится в соответствии с мировыми стандартами, то в начале ХХ века в Палестине был сплошной хаос. Старые постройки в типично восточном стиле перемежались с новыми, возводимыми людьми, появлявшимися здесь с разными целями. Они стремились воссоздать обстановку той страны, откуда приехали. Это касалось как культовых, так и светских сооружений.
Но, со временем, коренное население (зажиточные арабы и евреи) стали подражать европейскому стилю, и архитектура Эрец-Исраэль приобрела три характерных особенности: отсутствие привязки к местным условиям, появление домов под крышами, крытыми красной черепицей, формирование кварталов с однородным населением в этническом, религиозном и социальном плане.
Если сначала имело место отделение евреев от арабов, то со временем началось и обособление еврейских общин, делившихся по образу жизни и по странам исхода.
В 20-х годах ХХ века растущие волны репатриации привели к появлению инженеров и архитекторов, которые хотели на новом месте создать строения, близкие их сердцу.
Появились дома, по стилю и декоративным деталям напоминающие те, что строили в Европе. Доминировавшие выходцы из Германии, в середине 1930-х годов стали строить дома в стиле баухауз, образцы которого сохранились в Тель-Авиве и Хайфе.
Но еще до них в Палестине оказался их соотечественник — Александр Бервальд (1877 -1930), имевший иной, собственный подчерк. Человек, которого принято считать отцом современной архитектуры страны.
Родившись в Берлине, в ассимилированной еврейской семье, он окончил Высшую техническую школу «Шарлоттенбург» и сразу же получил должность архитектора в департаменте общественных работ Пруссии. За проект Музея архитектуры в 1906 году был удостоен премии К. Ф. Шинкеля. Став исключительно популярным, получил заказ на строительство берлинской библиотеки на улице Унтер ден Линден, которое велось несколько лет.
Параллельно с этим построил несколько зданий в Берлине. В том числе виллу для своей семьи. Но роман с Германией закончился в тот момент, когда он получил приглашение в Палестину, где по инициативе «Общества помощи евреям Германии» («Хильфсферейн дер дойчен юден» или «Хеврат ха-эзра шель егудей Германия», сокращённо «Эзра») было решено строить Еврейский институт технического образования — Технион.
Первый камень был заложен в 1912 году, и практически через год уже возвышалосьудивительное здание, в котором сошлись aрхитектурные стили Запада и Востока.
Бервальд соединил средневековый европейский готический стиль (стрельчатые своды, зубчатая стена, вытянутые вверх окна и башни-донжоны) с восточным (арки, декоративные элементы, центральный купол).
Чтобы воплотить свои идеи, кропотливо изучал методы работы арабских резчиков по камню, знакомился с характерными деталями средиземноморского зодчества, и сумел европейской основе придать восточный колорит, добавив к тому же еврейские мотивы.
Мы видим внушительный фасад с арочным входом из трех дверей и высокими, вытянутыми вверх окнами, в определенной степени напоминающим здание ешивы в тогдашнем варианте. Считается, что при проектировании главного входа в Технион был применен так называемый «образ айвана», обозначающего в исламской архитектуре сводчатого помещения, обнесённого стеной с трех сторон и открытого с четвёртой.
К слову говоря, взяв этот элемент на вооружение, он и потом не раз использовал его при возведении общественных зданий, создав новый архитектурный стиль. Но это, как говорится, было потом. А пока созданный архитектором комплекс стал первым образцом современной монументальной архитектуры в Эрец Исраэль, символом культурного возрождения еврейского народа.
Когда ВУЗу стало тесно в старых стенах, и он перебрался на новое место жительства в Нове-Шаанан, где раскинулся академический городок Кирьят-ха-Технион, старое здание передали Национальному музею науки и космонавтики, который обожают юные хайфовчане.
Недалеко от Техниона, тоже на Адаре, вскоре появилась и школа «Реали», недавно отметившая свое столетие. Ее целью было воспитание новых граждан будущей страны, людей с определенной психологией. А потому преподавание велось на новой основе таких принципов как сионизм, дисциплина и самореализация, социальное и национальное самоуважение.
К сожалению, на ее территориию попасть не удалось, и пришлось довольствоваться снимком, сделанным сбоку.
Примерно в то же время архитектор был приглашен в кибуц Мерхавия, находящийся в центре долины Эмек Израэль. Где он спроектировал центральную площадь Ха-Хацер ха-Гдола («Большой двор»). Чтобы сохранить исторические здания, правление кибуца, в начале 90-ых годов, организовало там Туристический Центр.
Северный корпус, изначально бывший жилым помещением, превратили в архив, а в доме Мейера Яари, одного из основателей движения “Ха-Шомер ха-цаир” и Израильского рабочего движения, был устроен музей. В нем имеется небольшая комнатка, в которой жила Года Меер, прибывшая в это место в составе поселенческой группы в 20-х годах ХХ века. Восстановлен и соседний дом, где какое-то время располагались офис и радиостанция Хаганы.
В прошлом комплекс представлял собой квадратный внутренний двор со стилизованными в восточном стиле арками. В северной части размещались фермерские постройки (конюшни, маслодавильня, амбары). В восточной — жилые помещения. В западной — плотницкая и слесарная мастерские, пекарня, кухня и столовая. В центре двора упиралась на цементные опоры, водонапорная башня, построенная по новой технологии. Южную часть с крутым склоном холма Бервальд предполагал застроить позднее.
К 20-м годам ХХ века, достигнув творческой зрелости, мастер полностью отошел от распространенного международного стиля «модерн». Стал уделять особое внимание вопросам удобства и функциональности, что особенно заметно в таких строениях как больница в Афуле и жилой дом на пилонах в окрестностях Хайфы, которая стала для него местом жительства.
В этом городе Александр поселился с женой в 1925 году, потому был приглашен на работу в Технион, где возглавил архитектурно-строительный факультет Техниона, став первым в Эрец-Исраэль профессором архитектуры.
Это не мешало ему продолжать строить дома, часть которых не сохранилась, а часть хранит память об их хозяевах. А это были люди весьма значимые для своего времени.
Если мы отправимся на улицу Арлозоров, то на правой стороне увидим дом №16, где жил Шмуэль Ицкович. Сионист по убеждению (принимал участие в трех сионистских конгрессах) и инженер по образованию (учился в Харьковском политехническом институте, затем — в Мюнхенском университете, где получил диплом инженера), приехав в 1910 году в Эрец Исраэль, вместе с компаньонами основал в Хайфе механический завод. Принимал участие в строительстве Техниона.
Во время Первой мировой войны был выслан из страны как российский подданный. Вернувшись сюда в конце 1918 года, возглавил Союз инженеров Хайфы, входил в попечительский совет Техниона, принимал активное участие в деятельности общественных организаций. Курировал строительство первой водонапорной станции в городе Эль-Карак (на территории современной Иордании) по собственному проекту. Его дом представляет собой высокое трехэтажное строение необычной формы с боковым входом, куда ведет лестница. На колоннах балкона – орнамент из цветов лотоса, сбоку — красивый фонарь.
А на противоположной стороне (ул. Арлозоров, 23), — особняком стоит хорошо знакомый горожанам Дом Германа Штрука, сравнительно недавно превращенный в музей. Здесь жил, обосновавшись в Хайфе, известный художник, друг Бервальда, прославившийся своими литографиями, оставившим портреты многих знаменитых современников.
Ортодоксальный еврей по вероисповеданию, сионист по политическим убеждениям, Штрук был одним из основателей движения «МИЗРАХИ» в религиозном сионизме. Это не мешало ему стать членом художественной академии Бецалель, одним из основателей Художественного музея Тель-Авива.
В своеобразном строении смешались восточный и европейский стили с элементами местного колорита. Стены из тесаного камня сочетаются с готическими окнами, закрывающиеся деревянными ставнями. Некоторые из них украшены красочными витражами.
С тыльной стороны — балкон в форме террасы, с которого прежде открывался прекрасный вид на Хайфский залив, гору Кармель, Галилею.
Жителям Хайфы хорошо знакомо имя Шмуэля Певзнера. Самый молодой участник I Сионистского Конгресса в Базеле (1897 год), он прибыл в Палестину в 1905 году. Сначала жил в Тель-Авиве, затем перебрался в Хайфу, для которой сделал немало. Недаром его именем названы улица, общественная библиотека, основу которой заложило его личное собрание, небольшой гостевой дом. А после смерти Певзнера в 1930 году, в парке «Беньямин» появилась памятная стела.
Певзнер был одним из главных инициаторов создания и благоустройства района Адар, председателем Совета этого района. Во время пребывания на этой должности получал ежемесячно 150 груш (мелкая турецкая монета) для содержания осла, являвшегося основным транспортным средством в те времена. Он – один из основателей Техниона, школы «Реали», а также Торгового центра и завода «Атид» по производству оливкового масла и мыла из него. К сожалению красивый дом под двускатной крышей, в котором он жил на улице, носящей имя его тестя Ахад-ха-Ама, не сохранился.
А теперь отправимся на Кармель, чтобы посмотреть на «Бейт Наглер» — небольшой особняк во дворе Дома Рутенберга.
Симпатичное строение под черепичной крышей было построено для Наглеров, представителей семьи, прибывшей сюда из Германии, которые захотели получить «Охотничий домик», который напоминал бы им тот, что они покинули в Шварцвальде.
Для большего подобия деревянные перекрытия и черепица были привезены из Европы. Сегодня в этом здании располагается колледж.
Интересен и дом Арнольда и Юдит Розенталь на улице Яфе Ноф, 25, который, несмотря на простые формы, был один из самых технологически совершенных для того времени.
Тем же периодом датируется здание Англо-Палестинского банка в Нижнем городе на улице Натанзон.
Здесь размещалось посольство Таиланда, о чем говорит соответствующая эмблема.
На его фасаде видны медальоны с символическими изображениями, украшающими аверсы и риверсы древних монет разных времен, начиная с восстания Бар Кохбы и времен Второго Храма.
Было намечено и строение обширного делового центра. К сожалению, этот проект осуществить не удалось
Работы Бервальда можно увидеть не только на севере страны, но и в центре. По его проекту в Тель-Авиве было установлено несколько трансформаторов, три из них — вдоль улицы Алленби. С развитием автомобильного эти будки стали мешать движению, а потому были снесены. Сохранился лишь один трансформатор-минарет в Яффо, на улице Ционы Таджер, рядом с парком «Ган ха-Шнаим». Он – точная копия тех, которые стояли на Алленби.
Самое же главное детище архитектора в Тель-Авиве – «Палантин», самый роскошный отель того времени, название которого переводится как дворец.
Слово, пришедшее из латыни (palatium) и встречающееся в Талмуде. Строительство проходило исключительно ударными темпами. Начавшееся в 1925-м году, оно закончилось через год, и 1 сентября 1926 года состоялось торжественное открытие гостиницы.
Местом строительства стал участок, владелец которого согласился продать его сообществу «Ахузат Байт», которое, как известно, и заложило Тель-Авив, распределив между пайщиками участки, которые были к 1910 году, большей частью были застроены небольшими домиками.
Но осуществить сделку оказалось не так-то просто. Ведь, как известно, Земельный Кодекс Оттоманской империи запрещал продажу земли людям, не имеющим турецкого гражданства. Пришлось искать подходящего человека, который мог бы осуществить задуманное.
Им оказался Аарон Меир Мазе, уроженец России. Человек исключительно образованный, он стал раввином, закончив известную ешиву в Берлине. Потом изучал инженерное дело в Париже, где познакомился с бароном Ротшильдом.
Когда сообщил тому, что хотел бы уехать в Эрец Исраэль, барон посоветовал стать офтальмологом, так как там катастрофически не хватает врачей этого профиля.
Несколько позже, в 1888 году, Ротшильд пригласил Меира Мазе присоединиться к его посланцам, отправлявшимся в Палестину. Так доктор оказался в небольшом поселении возле сегодняшнего Ришон- ле-Циона, а в скором времени стал руководителем больницы «Бикур Холим».
После того, как он дал свое согласие на приобретение участка земли на его имя, Ротшильд помог Мазе получить турецкое гражданство. А в ответ за это поселковый совет Ахузат Байт разрешил ему приобрести один из участков для себя по льготной цене.
Строительством «Палантина» занималась компания инженера Иосифа Зайднера (основателя первого в Израиле завода по производству силикатного кирпича). Строительные материалы и рабочих предоставляла компания «Солель Боне», во главе которой стоял Элизер Каплан, ставший впоследствии первым министром финансов. И появилось не только самое высокое, но и самое благоустроенное здание — гостиница с 60 номерами (20 из них -экстра-класса).
Необычный интерьер создавали деревянные полы, хрустальные люстры. Имелись танцевальный и концертные залы, бильярдная, два ресторана, прачечная и собственный парк автомобилей.
Сначала ею управлял Цви Барский, который через год с небольшими объявил о банкротстве. Бразды правления оказались у доктора Мазе и его зятя Цви Айзексона. Они в это время проживали в Иерусалиме, и оттуда управляли гостиницей.
В 1930 году скончалась супруга доктора, да и он сам пережил ее на несколько месяцев. Спустя два года его дочь с мужем и двумя детьми, дочерью Рут и сыном Элияху, перебрались в Тель-Авив и поселились в гостинице.
В начале 1933 года Айзексон познакомился с Эрезом Шлосбергом, выходцем из Германии, торговавшем текстилем. Дела в тот период у него шли не слишком хорошо, а потому он дал согласие стать управляющим «Палатином».
Семья Шлосбергов, родителей Леи Рабин, вместе двумя девочками и суданцем Тофиком, которого они когда-то давно привезли из Александрии, перебралась в гостиницу, а семья Айзексонов — в новый дом на бульваре Ротшильда. Обязанности распределились следующим образом. Сам Эрез вел бухгалтерский учет, его супруга Густава занималась прачечной и ресторанами, а Тофик руководил персоналом: уборщиками, подсобными рабочими.
В гостинице останавливались многие знатные люди. Самые известные из них — президент Чехословакии Томаш Масарик, лорд Эдмунд Алленби, лорд Альфред Монд, известный под своим псевдонимом Мельчетт, Нахум Соколов, Ихиэль Вайцман, сэр Вилли Коэн и управляющий компании «Shell» Леон Моцкин.
Но дела шли не блестяще. И в 1938 году было принято решение закрыть гостиницу. После ремонта она превратилась в офисное здание, где первой разместилась туристическая фирма PELT (Palestine and Egypt Lloyd Tours). На короткий срок, – с января 1942 года по март 1943 года, здание вернулось к своему основному предназначению и стало гостиницей для британских и американских военных. В нем даже был открыл вечерний клуб «Янкис». Но, после окончания войны все вернулось на круги своя.
Что касается внешнего вида, то до 1993 года он постоянно менялся. Что-то достраивалось, что-то перестраивалось. В конце ХХ века семья Айзексон выполнила большой ремонт как самого здания, так и его внутреннего интерьера, придав строению первоначальный вид.
Была обновлена штукатурка фасада персикового цвета, над входом восстановлен разрушенный элемент. Единственно, что отличает его теперь от исходного – наличие еще одного, пятого этажа.
И снова возвращаемся в Хайфу, где одним из последних проектов, осуществленных прижизненных архитектором, стал доходный дом на улице Певзнер, 58, построенный в 1929 году для строительного подрядчика Филиппа Меира, который в 1921 году совместно с другими подрядчиками основал фирму по покупке и продаже земель в разных районах города
Проект дома был сделан в 1927 году, а два года спустя он принял своих первых жильцов. Здание было выстроено из местного камня и изначально имело три этажа. На каждом этаже размещалось по пять квартир.
В середине 90-х годов прошлого века к нему были достроены еще два этажа. К счастью, это не испортило первоначального замысла архитектора.
Дом интересен ещё и тем, что одну из квартир занимал брат Ф. Меира. А на первом была частная ветеринарная клиника, куда приводили самых разных животных. Поэтому во дворе дома можно было увидеть разнообразную живность, что бесконечно радовало окрестных детишек.
Через год после завершения этого строительства архитектора не стало. Но на этом история, связывающая его с городом, не закончилась. Прошло семь лет. И в торжественной обстановке состоялось открытие мемориала, посвященного Бервальду.
В церемонии принимали участие вдова Александра, его друг Герман Штрук, заместитель мэра города Ш. Леви и много других людей.
Мемориал находится в небольшом парке на Кармеле, там, где улица Келлер пересекается с проспектом Ицхак.
Там, где любил бывать этот человек, где он отдыхал, где, сидя на скамейке, обдумывал свои новые проекты, стоит каменная четырехгранная скамейка, окружающая высокие кипарисы. На одной из сторон выбита лаконичная надпись на иврите и арабском «Архитектор Александр Бервальд. (1877-1930)»
2015
Использованный материал
תולדות מבנה הטכניון הישן — בניין התערוכות של מדעטק
The Palace Hotel — הארכיון הציוני
Architecture and Urbanism in the British Empire