Русский сионист

 

Есть в долине Хула поселок Йесуд-ха-Маала. Возникший в 1882 году, он стал первым в долине, вторым в регионе после галилейской Рош-Пины. Основали его евреи из Польши, которые приехали в Эрец Исраэль с мечтой о том, что будут жить на земле, которую станут обрабатывать собственными руками. Этот мошав существует и сегодня. А его изюминка — Музей-усадьба Дубровиных. Но прежде, чем отправиться осматривать ее, расскажем о замечательной христианской семье, перешедшей в иудаизм и оказавшейся на Земле Обетованной.

Началось же все с того, что в конце XIX века Меир Дизенгоф и Гилель Йоффе отправились в Восточную Европу с целью убедить тамошних евреев репатриироваться на свою историческую родину. Одним из пунктов их назначения был город Ковно.

Эмиссары, пригласив собратьев на городской рынок, стали рассказывать о «Земле, текущей молоком и медом».  И такие собрания продолжались в течение несколько дней.

Как рассказывал впоследствии Гилель Йоффе, каждый раз он замечал среди евреев бородатого человека славянской наружности, который не только внимательно слушал все, о чем говорилось, но и спрашивал об Иерусалиме, горе Кармель, Галилейском море. Его также интересовали вопросы климата, этнографии, образа жизни и работы людей, живущих в этом регионе.

Этим человеком был зажиточный крестьянин Андрей Кириллович Дубровин. Уже мальчишкой он начал работать — пасти помещичьи стада. Прилежный и смышленый, заинтересовал одного из управляющих барским имением, и тот научил мальца грамоте. А так как единственной книгой в их семье была Библия, то Андрей ее неоднократно перечитывал.

Головастый мальчишка, не желая всю жизнь батрачить, всеми силами старался «выбиться в люди» и сумел стать зажиточным крестьянином, обладавшим земельными наделами на берегу Волги близ Астрахани.

Казалось, все сложилось прекрасно, но непонятная сила заставляла его все глубже и глубже вникать в содержание Ветхого Завета. А благодаря местному раввину Исааку Эльхану Спектору, руководителю Ковенской йешивы, он понял, что в основе любимой им священной книги лежит иудейская Тора. И именно поэтому ростки, брошенные пришельцем, попали в уже взрыхленную почву.

Не прошло мимо и общение в доме Спектора с эмиссарами, где Дубровин рассказывал о себе, о своих думах и переживаниях, о том, как он, человек православный, понял, чем его не устраивает христианство и попал в секту субботников.

Члены этой общины догмату триединого Бога противопоставляли единобожие, активно боролись против почитания икон, мощей и креста, считая сие идолопоклонством, а выходным днём признавали субботу, благодаря чему и получили своё название. Там он из Андрея и превратился в Йоава.

Когда через две недели Дизенгоф и Йоффе засобирались в Кишинев, на проводы, вместе с евреями пришел и новый знакомый. На прощанье ему было предложено совершить гиюр, репатриироваться с семьей и стать крестьянином в Эрец-Исраэль.

Но понадобилось два с половиной года для того, чтобы решение перейти в еврейство созрело окончательно. И вот в 1903 году 72-летний Дубровин вместе с членами своей семьи совершив гиюр и продав за хорошие деньги хозяйство, отправился в Одессу, откуда морем приплыл в Яффо.

Среди вещей, что эти люди везли с собой, был свиток Торы, который сегодня хранится в синагоге Йесуд- ха-Маалы.

Сначала жили в Хедере, затем поселились в небольшой сельскохозяйственной колонии возле Явниэля, где погибли их младший сын и двое внуков. А потом, по предложению Хаима Клаверского-Маргалита, представителя фонда Ротшильда в Галилее и Палестинского Колониального общества, Дубровины перебрались в долину Хула. Поселились недалеко от Йесуд Ха-Маалы.

Дело в том, что Клаверский исключительно высоко ценил геров, неевреев, принявших иудаизм. Он хотел создать для них хорошие условия, ибо считал, что расселение этих людей в поселениях Галилеи может дать положительный пример крестьянам колоний и еврейским рабочим, занятым на полях, которые тяжело справлялись с непривычной новой жизнью из-за отсутствия опыта и тяжелых природных условий. Российские же крестьяне, выросшие на земле, умели ее обрабатывать, что давало соответствующие результаты.

Поначалу достижения геров вызывали зависть и негативизм. Впрочем, в конце концов, страсти утихли, так как бывшие русские охотно делились своими секретами ведения хозяйства. Дети же всех поселенцев дружили между собой и впоследствии нередко вступали в браки.

А теперь несколько слов о Йесуд ха-Маале, где сегодня живут представители пятого поколения тех, кто осваивал это место, потомки репатриантов из Польши и России.

Дословно название этого места переводится как «Начало подъема», и историки связывают его со следующим фрагментом Торы. «… В первый день первого месяца начало выхода из Вавилона, и в первый день пятого месяца он пришел в Иерусалим, так как благодеющая рука Бога его была над ним». А так е соответствующего текста из з «Книги Ездры», иудейского первосвященника, воссоздавшего еврейскую государственность на основе закона Торы после возвращения из Вавилона.

Первым появился здесь в 1872 году цфатский раввин Яаков Хай Абу, купивший на юго-западном берегу озера Хулы земельный участок у бедуинского племени Азавид, на котором построил дом вместе с братьями Шломо и Шаулем Мизрахи и назвал этот место Мей Меромом.

В 1883 году к ним присоединились посланники движения «Ховевей Цион» из польского городка Межирич — Лейба Рубин, Фишель Соломон и Барух Розенблюм, которые, прибыв в Палестину, создали «Компанию полей и виноградников» и стали подыскивать участок для того, чтобы обосноваться.

Обратились за советом к Абу, который отвез их в Мей Мером. Там этим людям на глаза попался торчащий из земли камень с пророческой надписью на арамейском: «Каждый, кто здесь обоснуется, оставит о себе добрую память». Восприняв это знаком свыше, пионеры выкупили участок площадью 2000 дунамов и стали строит поселок с названием Йесуд ха-Маала

К концу 1884 года население поселка составляло 12 еврейских семей из 36 человек, которые жили в одном доме, разделенном перегородками. Часть из них говорила по-польски, часть – по-русски, а один из репатриантов, прибывший из Америки, изъяснялся по-английски. Но все они прекрасно уживались и хорошо понимали друг друга.

Жизнь поселенцев была очень тяжелой, несмотря на то, что Яаков, женившись на единственной дочери одного из состоятельных поселенцев Арье Любовского, помогал первопроходцам в силу своих возможностей.

Одну из главных проблем составляли малярийные места, унесшие жизнь нескольких прибывших. Мучили так же серьезные болезни, голод, жуткие условия жилья, ибо часть людей ютилась в жалких, абсолютно неподходящие для жилья времянках… А турецкие власти не желали выдавать разрешения на строительство,

Все изменилось в 1887 году с прибытием в эти края барона Ротшильда, который помог получить фирман на возведение домов. Он также спонсировал создание розовой плантации, рассчитывая на то, что евреи займутся производством из их лепестков эфирных масел и начнут производить парфюмерные изделия, посадку тутовых деревьев для разведения шелкопряда.

И в 1890-м году было официально объявлено о превращении Йесуд ха-Маалы в перспективный еврейский ишув, где стали появляться капитальные дома с черепичными крышами, часть которых дожила до наших дней.

Но вернемся к тому моменту, когда Дубровину предложили бесплатный участок земли площадью 65 гектаров. Однако Йоав отверг это, сказав: «Крестьяне в России говорили, что у того, кто получает свой надел бесплатно, ветер заберет то, за что не заплачено».

Приобретя за свои кровные землю, он в 1909 году вместе с четырьмя сыновьями построил дом

Он создал ферму, которая, благодаря имевшимся у них навыкам ведения сельского хозяйства, трудолюбию и упорству, вскоре стала давать хорошую прибыль.

Новые хозяева участка отремонтировали и углубили старый колодец, добрались до грунтовых вод, смонтировали специальное устройство, приводимое в движение ветром.

Схема была такова. Ведро, прикрепленное к цепи, заполнялось водой, поднималось наверх и выливалась в воронку. Оттуда вода текла по трубе в бассейн, а из него по каналам в разбитые рядом с домом фруктовый сад и огород.

Только в долине Хула, окруженной со всех сторон горами, ветер дул редко, а потому вода не поднималась. Пришлось ветряки демонтировать, заменить лестницей, по которой поднимался бык, приводя в движение систему зубчатых колес, соединенную посредством цепи с ведром достававшем воду из колодца.

В ведении хозяйства помогало и оборудование, привезенное из России.

Гостиная

Детская

Одна из спален

Подсобное помещение

Кухня

Рабочий сарай

Каждое утро мужская часть Дубровиных (отец с четырьмя сыновьями) отправлялась в поле, где перед началом работы Йоав разводил руки в стороны и благодарил Господа за то, что он дал ему возможность крестьянствовать на благословенной земле.

Весы

Сельскохозяйственное орудие труда

Добротное хозяйство процветало. Применение севооборота давало высокие урожаи зерновых, а правильный уход за птицей скотом — прекрасный приплод и замечательных, порой просто уникальных особей. Так, на сельскохозяйственной выставке, проводившейся в 1922 году в поселении Рош-Пина, Дубровин получил медаль как владелец самого упитанного быка в Галилее, вес которого установить не удалось потому, что под его тяжестью весы сломались.

Произвели впечатление и привезенные им в 1927 году в Акко (для этого пришлось ехать почти три дня на двухколесной телеге, запряженной конем) зерна хумуса размером с голубиные яйца. А на выставке, организованной британским наместником, фельдмаршалом лордом Плумером, Йоав получил почетную грамоту, обойдя тех, кто представил гигантские тыквы и арбузы, огромные табачные листья, самые большие бутоны цикламенов.

Все получалось у этого человека на земле, которую он очень любил и каждый день начинал с чтения молитвенника «Скрипка Сиона», где ивритский текст был напечатан кириллицей.

В течение трех лет все шло прекрасно. Несмотря на то, что в доме звучала русская речь, молодежь изучала иврит, чем радовала старика, говорившего: «У меня одно утешение в мире, что молодые, приехавшие в Эрец-Исраэль и родившиеся здесь, говорят на иврите».

По субботам отец с сыновьями шли в синагогу. И уважаемый Йоав наряду с поселенцами выходил читать Тору.

«Крепко сложенные. ловко сшитые» люди вызывали уважение у жителей Йесуда, которые вспоминают о том, что самый младший из семьи — Эфраим, считался самым сильным человеком в Галилее. Когда он пел русские песни, их слышал весь ишув.

А в праздничные дни поселенцы с удовольствием посещали дом Дубровиных, где все вместе пели, под дирижерскую палочку запевалы Якова.

Все портила проклятая малярия, которую несли комары, кишевшие в стоячих гнилых болотах долины Хулы.  Она не давала спокойно жить многим. В том числе и этой семье. Болели все. Один за другим. Существует даже местная легенда, рассказывающая о том, что в хозяйстве имелась специальная лошадь, которая была готова в любой момент ехать за врачом. Она так хорошо знала дорогу, что при попытке направить ее в другую сторону, сопротивлялась и непременно приводила к дому доктора.

К сожалению, лечение далеко не всегда было эффективным. И один за другим уходили из жизни члены многочисленной семьи. Первым покинул этот бренный мир двадцатипятилетний Яков, оставив беременную жену и дочь. То же самое произошло и еще с одним сыном.

Евреи-соседи сочувственно отнеслись к горю старика и приехали к нему выразить соболезнование. Но услышали следующее: «Не плачьте по мертвым и не сомневайтесь в мудрости Того, чьё имя да будет благословенно. Что же касается имущества, то не за этим я приехал в Эрец-Исраэль. Что до хозяйства, то вы знаете, не за богатством приехал я в Землю Израиля. Не навечно пришли чёрные дни. Даже в годину несчастья вы ни разу не слышали, чтобы мы помышляли покинуть эту страну Сыновья, вы верны мне. Вы будете жить долго и увидите счастье. Этого желает Всевышний».

Но через некоторое время Дубровин все-таки решили покинуть это место с целью спасти своих внуков. Оставив усадьбу на попечение старшего сына, одинокого Ицхака, 94-летний Иоав вместе женой Рахелью, младшим сыном Эфраимом, женатым на Эстер, их детьми Яковом и Рут решил перебраться в поселение Рош-Пина.

И вот настал день, когда надо было распрощаться с насиженным местом. Погрузив в телегу скарб, старик   отправился попрощаться с теми, кто прожил с ним бок о бок столько лет.

Был исход субботы, и все евреи Йесуд ха-Маалы находились в синагоге, где шел урок Талмуда. Один из находившихся там, впоследствии рассказывал следующее: «Через час после того, как председатель общины начал проводить урок, ребенок вошел в помещение и сказал: «На улице мул с телегой и старый субботник с белой бородой».

Все вышли за председателем, увидели Дубровина, держащего в руках вожжи. Рядом сидела его жена, а сзади – сын, невестка, внуки.

Председатель общины взялся за вожжи и попросил старика зайти в синагогу. А потом, вызвав его на биму, открыл дверцу Арон Кодеша и, вынув оттуда свиток Торы, сказал: «Йоав, скажи нам правду здесь, в синагоге возле свитка Торы. Ты не жалеешь о том, что совершил гиюр, уехал из Астрахани и стал еврейским крестьянином в Эрец-Исраэль? Ты построил усадьбу в Галилее и похоронил близких, а сейчас субботним вечером с мулом, телегой и небольшим количеством вещей переезжаешь в Рош-Пину.»

Ответа не последовало. Тогда к нему подошел гостивший в поселении Давид Шув, основатель Рош-Пины, и протянув лист бумаги, попросил написать несколько слов.

И на лист легли ивритские слова, написанные кириллицей: «Братья-крестьяне, люди Йесодки, у меня есть одно утешение в этом мире, что эти дети, мои внуки Яков и Рут, будут уметь читать Танах на иврите. Вы знаете, что я приехал в Святую землю не за богатством, а из любви к Творцу»

.Все в синагоге замолчали. Дубровин вышел, сел в телегу, взял вожжи, лошадь тронулась и взяла курс на Рош-Пину.

На новом месте этот несгибаемый человек заложил  новое хозяйство, в котором были куры, гуси, козы, стадо овец и три коровы.  Имелся сад и огород… Но и здесь его семью продолжали преследовать несчастья.

От укуса ядовитой мухи погиб младший сын Эфраим, а через три месяца родами умерла сноха. На руках стариков осталось двое внуков, за которыми после ухода через пять лет из жизни жены, продолжал ухаживать столетний Йоав.

Он скончался в возрасте 104-х лет и был похоронен на старом кладбище Рош–Пины, где под стройным кипарисом можно увидеть скромное надгробье с лаконичной эпитафией: «Здесь покоится праведный прозелит Йоав, глава семьи Дубровиных. Родился 12 октября 1831 года. Умер 15 февраля 1935 года. Да упокоится душа его в мире вечности».

Что касается его сына Ицхака, то он до 1968 года продолжал жить в старой усадьбе, ибо считал, что «из Йесодки не уезжают». Так продолжалось до тех пор, пока ему не исполнилось 92 года.

Он уже не мог не только вести хозяйство, но и ухаживать за собой. Пришлось перебраться в дом престарелых в Гедере. Усадьба со всеми угодьями, согласно завещанию, перешла Национальному земельному фонду государства Израиль.

В 1982 году поместье Дубровиных было превращено в музей, где центральным объектом является особняк со всеми подсобными помещениями. Его экспозиция рассказывает историю жизни этой удивительной семьи и знакомит с бытом тех далеких времен.

После превращения усадьбы в музей здесь появились интересные вывески

К счастью, некогда могучее дерево, не погибло. Оно дало поросль. И сегодня потомки Дубровиных живут в разных городах страны.

И вот такой интересный факт. Слова популярной в 30-е годы ХХ века песни «Ракефет» поэт Левин Кипнис посвятил одной из внучек Йоава Дубровина — Бат Шеве, которая прожила долгую, счастливую жизнь и умерла своей смертью в 1997 году в возрасте 92-х лет. Эту песню можно послушать в исполнении известных израильских певиц Эстер Офарим или Хавы Альберштейн

Эстер Офарим Ракефет  — Download mp3 free, listen music online …

Написано последам экскурсии с Инной Чернявской

Использован материал

אחוזת דוברובין – ויקיפדיה

יסוד המעלה – ויקיפדיה

משפחת דוברובין – ויקיפדיה

 

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: