Рассказ об этом скульпторе мне хочется начать со сказки Г.-Х. Андерсена «Ребячья болтовня», где рассказывается о том, как зажиточный купец организовал детский вечер, на который были приглашены дети богатых и знатных родителей.
«…Дети болтали без умолку — у них, как известно, что на уме, то и на языке. В числе детей была одна прелестная маленькая девочка, только ужасно спесивая. Спесь в нее не вбили, а «вцеловали», и не родители, а слуги; родители были для этого слишком разумны. Отец малютки был камер-юнкером, и она знала, что это нечто «ужасно важное».
— Я камер-юнкерская дочка! — сказала она.
Она точно так же могла быть дочкой лавочника — от человека не зависит, кем он рождается. И вот она рассказывала другим детям, что она «урожденная» такая-то, а кто не «урожденный», из того ничего и не выйдет. Читай, старайся, учись сколько хочешь, но, если ты не «урожденная», толку не выйдет.
— А уж из тех, чье имя кончается на «сен», — прибавила она, — никогда ничего путного не выйдет. Тут уж упрись руками в бока да держись подальше от всех этих «сенов»!
И она уперлась прелестными ручонками в бока и выставила острые локотки, чтобы показать, как надо держаться. Славные у нее были ручонки, да и сама она была премиленькая!»
«А за полуотворенною дверью стоял бедный мальчик и поглядывал на детей в щелочку; мальчуган не смел войти в комнату: куда такому бедняку соваться к богатым и знатным детям! Он поворачивал на кухне для кухарки вертел, и теперь ему позволили поглядеть на разряженных, веселящихся детей в щелку; и уже одно это было для него огромным счастьем.
«Вот бы мне на их место!» — думалось ему. Он слышал болтовню девочек, а слушая ее, можно было пасть духом. Ведь у родителей его не было в копилке ни гроша; у них не было средств даже выписать газету, а не то что самим издавать ее. Ну, а хуже всего было то, что фамилия его отца, а значит, и его собственная, как раз кончалась на «сен»! Из него никогда не выйдет ничего путного! Вот горе-то! Но родился он, казалось ему, не хуже других; иначе и быть не могло.»
«Прошло много лет, дети стали взрослыми людьми.
В том же городе стоял великолепный дом, полный сокровищ. Всем хотелось видеть его; для этого приезжали даже из других городов. Кто же из тех детей, о которых мы говорили, мог назвать этот дом своим? Скажете, это легко угадать? Нет, не легко! Дом принадлежал бедному мальчугану. Из него все-таки вышло кое-что, хоть фамилия его и кончалась на «сен» -Торвальдсен».
Имел ли в виду сказочник скульптора? Не известно. Во всяком случае, мне не удалось найти тому подтверждения. Известно лишь то, что оба этих человека были соотечественниками, современниками да еще знакомыми.
На мои соображения относительно сказки повлияло два факта. Во-первых, Бертель был сыном исландского резчика по дереву Готтскалка Торвальдссона, человека небогатого.
Во-вторых, что еще при жизни скульптора на земле, выделенной монархом Фредериком VI, началось строительство здания для персонального музея. И тот, кому довелось побывать в Копенгагене, видел двухэтажное прямоугольное строение в классическом стиле цвета охры, где над входом укреплена квадрига везущая крылатую богиню победы Нику.
И это не случайно. Торвальдсен был исключительно одаренным человеком. Сделав данизированную форму отцовского отчества своей фамилией, Бертель решил пойти дальше родителя.
Окончив Копенгагенскую Академию художеств, в 1797 году уехал в Рим, где его поразили образцы античного искусства. И поведя в Италии более сорока лет, этот человек сделал основной темой своих работ образы богов и героев знаменитых мифов. Эти образы прошли красной нитью через все его творчество, проникнутое сутью и смыслом классического искусства Греции и Рима.
Триумф Торвальсена начался с «Язона с золотым руном», изваянного в 1803 году, когда статую по достоинству оценил такой признанный мэтр как Антонио Канова, чью манеру, вероятно, перенял Торвальдсен.
Персонаж греческой мифологии Ясо́н, сына царя Иолка – Эсона, согласно известному мифу, до двадцати лет жил на горе Пелион, а потом вернулся в родной город с целью возврата отцу законной власти, похищенной его братом Пелием.
Желая погубить племянника, дядя отправил его за Золотым руном, и тот на корабле «Арго» отправился в дорогу. Его путь лежал в Колхиду; где у царя Ээта хранилась уникальная шкурка.
Благодаря поддержке Геры благополучно добрался до места. Там, влюбившаяся в него царевна Медея помогла пройти все испытания и сбежала вместе с героем и добычей.
Вернувшись на родину, Ясон узнал о гибели отца и всех родственников, что были убиты Пелием. В отместку Медея убедила дочерей Пелия в возможности вернуть молодость их отцу, зарезав его и сварив в котле. Те так и поступили.
Это послужило причиной изгнания Ясона и Медеи из Иолки. Они обосновались в Коринфе, где мирно прожили 10 лет. А потом Ясон решил жениться на Главке, дочери коринфского царя Креонта.
Медея не смогла этого пережить. Она послала девушке отравленный пеплос и драгоценную диадему, которая сжала ей голову, как медный обруч. Пытаясь спасти дочь, Креонт погиб вместе с ней. А Медея, обезумев, убила своих детей от Ясона и унеслась на крылатой колеснице. Ясон же умер в безвестности, раздавленный остатками Арго.
Именно эта статуя считается идеальным образцом европейского классицизма. В начале XXI века была включена в официальный список наиболее выдающихся произведений датской культуры — Датский культурный канон.
Датский ваятель, воспринимающийся как наследник великого венецианца, получил всемирное признание, а потому выполнял заказы для монархов и вельмож разных стран Европы. А многие молодые скульпторы почитали за честь попасть к нему в обучение. В частности, Борис Орловский и Давид Йенсен, которые жили и работали в Петербурге.
А теперь поговорим о нескольких работах Торвальдсена экспонирующихся в петербургском Эрмитаже.
Начнем со статуи «Пастух» (конец 1810-х годов), где автор воспевает красоту молодого нагого тела, ведь, по его словам, «Наряд Господний не может одурачить, и он всегда самый красивый». Скульптура пользовалась столь большой популярностью, что была продублирована несколько раз. Мы видим авторское повторение, оригинал же находится в Копенгагене, в музее Торвальдсена.
Вторая статуя — «Ганимед, наполняющий чашу» (1816 год) для которой моделью послужило изваяние 1804 года.
Согласно греческой мифологии, сын троянского царя Троса и нимфы Каллирои из-за своей красоты был похищен зевсовым орлом на Олимп, где глава богов сделал его виночерпием на пирах небожителей и своим возлюбленным, которому даровал бессмертие и вечную молодость.
Этот образ, вероятно, был близок автору, потому что он обращался к нему шесть раз, изображая юношу то с орлом, то без него.
А это очаровательный озорник «Амур. играющий на лире», И можно бесконечно рассказщывать о том, сколько дел натворил сын Венеры своими стрелами.
Кстати говоря, Амур был самым любимым мифологическим персонажем Торвальдсена, фигурирующим многократно в его рисунках и скульптурах, начиная с первого рельефа «Отдыхающий Амур» (1789 год) до последней «Лебединой песни», что была создана в 1843 году за несколько месяцев до смерти скульптора.
В Эрмитаже имеется 6 барельефов. Это «Амур у Вакха» и «Амур у Анакреонта» из собрания Владимира Орлова-Давыдова. Они были заказаны скульптору графом в Риме.
Как известно Вакх был младшим из олимпийцев, бог растительности, виноградарства, виноделия, производительных сил природы, вдохновения и религиозного экстаза. Странствуя по разным странам в сопровождении сатиров, силенов, менад и вакханок, дарил людям виноградные лозы, приучал их к вину.
Анакреон — древнегреческий лирический поэт, один из Девяти лириков. Согласно сюжету, во время ненастья впустил в свой дом и обогрел мальчугана, который «отблагодарил» старика, выпустив в него стрелу, которая вызвала жажду любви и страсть, приблизившие смерть поэта.
Об этом рассказывает нам А.С. Пушкин в стихотвовении «Гроб Анакреона».
Говоря: «Я сед и стар,
Жизнью дайте ж насладиться;
Жизнь, увы, не вечный дар!»
Здесь, подняв на лиру длани
И нахмуря важно бровь,
Хочет петь он бога брани,
Но поет одну любовь.
Здесь готовится природе
Долг последний заплатить:
Старец пляшет в хороводе,
Жажду просит утолить.
Вкруг любовника седого
Девы скачут и поют;
Он у времени скупого
Крадет несколько минут.
Вот и музы и хариты
В гроб любимца увели;
Плющем, розами увиты,
Игры вслед за ним пошли…
Он исчез, как наслажденье,
Как веселый сон любви.
Четыре барельефа «Власть Амура над стихиями», в которые вложен смысл того, что любовь сильнее всех стихий, которые представлены животными. Лев олицетворяет Землю, орел – Воздух, дельфин – Воду, Трехголовый цербер – Огонь.
Они были заказаны в 1839 году для будущего императора Александра II, но потом мода на Торвальдсена прошла, и барельефы поместили в Висячий сад, где они портились во влажном воздухе.
Там они пробыли то того момента, когда стало ясно: ценные экспонаты надо спасать. Их перевезли в Эрмитаж. О небрежном отношении говорят ржавые пятна от крепежа. И наглядно видно,что они выглядят намного хуже, нежели копенгагенские оригиналы.
Фотографии из Google