Когда мы поженились, то родители купили нам новенькую однокомнатную кооперативную квартиру, которая находилась на Чиланзаре, в новообразованном квартале «Е», прямо за замечательным магазином «1000 мелочей».
Не успели мы туда въехать, как Леня встретил своего однокашника по техникуму Рафика, который, оказывается, поселился в соседнем подъезде. Только прожили мы в этой квартире недолго. Через полгода моего мужа, как молодого специалиста, послали от НИИ, в котором он работал в конструкторском бюро, на сбор хлопка. Мне не хотелось оставаться дома одной и я, недолго думая, перебралась на неопределенный срок к родителям.
Когда Леня через месяц смог на пару дней выбраться из колхоза, и мы отправились к себе, то, открыв дверь, пришли в ужас. В нос шибанул жуткий запах затхлости, а вся новенькая мебель (прекрасный гарнитур «Магнолия», подаренный на свадьбу) был засыпан толстым слоем влажной штукатурки.
За время нашего отсутствия соседка сверху (как оказалось, дама сомнительного поведения) забыла закрыть кран с горячей (!) водой, и она затопила нашу квартиру, практически уничтожив ее. Жить там без капитального ремонта было невозможно, дешевле было сдать обратно в кооператив, что и сделали. А сами вернулись к родителям.
Тем не менее, дружба, завязавшаяся с Рафиком и Ритой, не оборвалась. Порой мы бывали в их доме, где всегда были рады гостям, а потому в двухкомнатной квартире с интересной штукатуркой на стенах (в столовой, по ярко-розовому полю были разбросаны ассиметричные серебряные звезды, а в темно-синей спальне эти же фигуры имели золотой цвет) можно было встретить самых разных людей.
Именно там мы познакомились с Севой и Юлей. Это было незадолго до отъезда Рафика в Америку. Он уехал, а отношения с этой парой лишь окрепли. (Сева потом неоднократно повторял: «Мне Рафик сказал: «Я уезжаю, а тебе оставляю Леню!»)
Нам было интересно общаться. Наверно потому, что наши духовные интересы совпадали. . Как и мы, они любили ходить в театр, иногда посидеть в ресторане, были в курсе всех новинок в сфере культурной жизни Ташкента. А, кроме того, Сева, будучи по профессии адвокатом, каждый раз словно фокусник, вынимающий из шляпы зайца, вытаскивал из памяти интереснейшие истории, связанные с уголовными делами из его практики.
Но через несколько лет эта идиллия нарушилась. Ребята развелись, Юля, забрав Маришку, уехала в Москву, к маме, а Сева остался один и через некоторое время стал подыскивать себе пару.
Порой по воскресеньям приходил к нам в гости с очередной претенденткой на роль жены, от которых отбоя не было. Ведь женихом он был завидным. Статус, машина, двухкомнатная квартира в самом центре города… Только ни одной из этих женщин не суждено было войти туда хозяйкой.
Его, наверно вполне устраивала определенная степень свободы. Проблемы возникали раз в год, в его день рождения. Так как заниматься домашними делами он не любил, да и, честно говоря, совершенно не был приспособлен к этому, то накануне знаменательной даты обзванивал друзей и заказывал конкретные блюда, которыми мы и заставляли стол. «Татка, — раздавалось в телефонной трубке, — тебе не трудно будет сделать «Прагу»? Нет? Премного благодарен». Кто-то делал салаты, кто-то другую закусь…
Лене же всегда выпадало готовить плов, который он делал потрясающе. Такого плова, как у него, не получалось ни у кого. Все наши друзья просто обожали это блюдо. Как истинный пловчи, гордящийся своим мастерством, он священнодействовал неспеша, соответственно специальным правилам. И всегда все получалось прекрасно. Но вот однажды…
Однажды произошло нечто невероятное. Это было менее чем за год до нашего отъезда, который никоим образом не планировался, а потому мы решили поменять мебель.
Не секрет, что в конце 80-х в магазинах ничего приличного купить было невозможно. И вот через кого-то нам порекомендовали водителя мебельного фургона, что должен был привести немецкий гарнитур. О том, что это за набор, мы и понятия не имели. Брали запечатанные ящики, словно кота в мешке. Когда рабочие занесли все в дом, сгорая от любопытства, мы отодвинули краешки фанеры чтобы увидеть хотя бы цвет обивки и убедиться в том, что покупка сделана не зря. Забегая вперед, скажу, что гарнитур, и впрямь, оказался знатным. А тогда удовольствие знакомства с приобретением пришлось отложить, потому что надо было торопиться к Севе на день рождения.
В связи с этим событием Лене пришлось делать все впопыхах. Когда зирвак (мясо, пережаренное с луком в сильно накаленном жире, вместе с морковью, заправленное пряностями и специями) был готов, то, остудив котел настолько, что его можно было транспортировать, мы отправились в гости.
Обычно муж брал для плова кругленькие зерна особого сорта, который покупал всегда у одной из кореянок на Алайском базаре. А тут не успел этого сделать и попросил запастись рисом Севу. Тот, конечно, задание выполнил. Только что это был за рис – неизвестно. Известно лишь то, что, попав в котел, он начал моментально разбухать. Наружу полезла настоящая мишкина каша. Странная, неопределенного серого цвета. Такая же, как описывал Николай Носов в замечательной детской книжке, которая так и называлась «Мишкина каша»
Сначала Леня остолбенел. Потом начал выгребать излишки, наполняя подаваемые хозяином миски и мисочки. Бесполезно. Каша, ибо то, что варилось в котле, никакой уважающий себя повар не мог назвать пловом, перла и перла через край.
Когда, наконец, «стихию» удалось укротить, и доварить то, что заполняло котел до краев, на столе, к великому огорчению моего мужа, появилось блюдо, наполненное чем-то неопределенным и по вкусу, и по цвету. Половина риса была разварена, половина — осталась полусырой Гости, ожидавшие деликатеса, с удивлением уставились на него. Но съели. Ведь больше рассчитывать было не на что.
Описанный мной казус имел место лишь однажды. Обычно плов получался отменным. И здесь, в Израиле, где не было привычных продуктов (хлопковое масло заменяло соевое; вместо баранины, которая была нам не по карману, брались индюшатина или курица, вместо привычного риса — длинненький персидский), он, все равно, всегда плов получался отличным.
Даже в тот единственный раз, что был изготовлен мной под его руководством. А в бордовой тетрадке сохранился рецепт, написанный лениной рукой и оставшийся для меня памятью. См. Узбекский плов