Когда я стала собираться в Прагу, моя подруга Ирина, вернувшаяся недели за две до этого оттуда, настоятельно советовала посетить ресторан «У калиха», то бишь «У чаши», хорошо знакомый нам всем с легкой руки Ярослава Гашека. «Думаю, что тебе будет интересно познакомиться с его хозяином Павлом Топфером, — сказала она. — Кстати, передашь привет и фотографии, что мы сделали на память».
Как я могла пренебречь таким предложением! И вот в один из дней, доехав на метро до Вышеграда, покрутилась около Центра Конгрессов, с трудом преодолела длиннющий мост, с которого, правда, открывался интереснейший вид на город сверху, обошла пару небольших костелов, и, наконец, добралась до места назначения, то есть, до прежнего трактира, в котором нередко сиживал бравый солдат Швейк.
Интересно, думал ли Гашек, создавая образ отнюдь не положительной личности, , что она станет не только национальным героем, но и всеобщим любимцем? Но это произошло. Неповоротливый толстячок в мешковатом костюме, аферист, занимавшийся своеобразным бизнесом — кражей, перекраской и продажей собак, выдаваемых за породистых, — завоевал сердца миллионов людей.
Людям нравилось то, что признанный официальным идиотом, Швейк мог произносить то, что в устах любого другого считалось бы крамолой, грозившей порой не только мелкими неприятностями.
А еще, несмотря на весьма драматическую канву повествования (как никак, в книге идет речь о войне, а война, как известно, это кровь и ужас, жестокость и несправедливость), любая история, звучащая из уст Швейка, приобретает форму байки, смешной и занимательной.
Естественно, Гашек не мог предугадать ни долгожительства своего героя, ни того, что эта книга войдет в список ста лучших произведений мировой литературы. Ведь сам он, смутьян, дебошир и выпивоха, был не из тех, кто загадывает наперед. Жил сиюминутно, не задумываясь о будущем.
Впрочем, Швейк вряд ли стал бы столь знаменитым, если бы к этому делу не приложил руку другой человек — Иосиф Лада, близкий друг писателя, увековечивший образ незадачливого вояки. Он не просто проиллюстрировал «Похождения» колоссальным количеством рисунков (более 500), но и сделал этот образ таким ярким, зримым и впечатляющим, что другого Швейка мы и не можем себе представить.
Именно такой Швейк стал символом. Тем самым, что с удовольствием нацепили на себя разного рода ресторанчики. Большинство из них к бравому солдату не имеют ни малейшего отношения. Во времена Гашека их просто-напросто не существовало. А «У чаши» был. Правда, не в том виде, что сейчас. Нынешний — плод реконструкции. Но находится он в том самом помещении, на том самом месте, куда автор отправлял своего героя выпить кружечку пива.
После Первой мировой войны с распадом Австро-Венгрии этот трактир, как и многое другое, сметенное вихрем исторических событий, перестал существовать. Восстановили его только в 1955 году исключительно из коммерческих целей. Из-за того, что многие, посещавшие столицу Чехословакии, непременно хотели увидеть сие место. Словно верили, будто невзначай могут встретить там своего любимца.Так продолжалось до 1989 года.
А когда в Чехии произошли события, которые пражане называют «бархатной революцией», в результате смены правительства началась своеобразная акция возвращения собственности прежним владельцам, вернее их потомкам. Новая власть считала, что таким образом восстанавливается не только справедливость, но и возмещается материальный ущерб, нанесенный социалистическим строем. И тут оказалось, что владельцами здания с рестораном являются братья Топферы.
В этом доме, некогда принадлежавшем их бабушке, сдававшей квартиры внаем, внизу действительно располагался трактир, хозяином, которого и был тот самый Паливец, которого описал Гашек.
Началось оформление. Оно длилось довольно долго. Вплоть до 1991 года собирались нужные бумаги, шло уточнение, подтверждение права на собственность. А когда все, наконец, было оформлено, Павел, взяв в банке ссуду, составлявшую миллионы крон, выкупил у государства содержимое ресторана: мебель, оборудование, посуду… Включая все, до последней вилки.
Таким образом, нынешним хозяином этого заведения стал Павел Топфер, еврей чешского происхождения, который и не предполагал, что когда-нибудь получит от бабушки Клары, жившей до войны в Вене, столь солидный подарок.
Сколько лет прошло с момента окончания Второй Мировой! А ведь до сих пор не затянулись раны, и родные, ушедшие навсегда, продолжают жить. Правда, в воспоминаниях.
— Из бабушкиной семьи, в которой росло пятеро дочерей, в живых чудом осталась лишь одна Фрида. Она и стала впоследствии моей матерью, — говорит Павел. — После войны оказавшись в Праге, встретилась с моим отцом. Его звали Отто. Так же, как и она, он был единственным уцелевшим из своей семьи. Молодые поженились. Сначала появился на свет я, потом брат Томаш.
Для того, чтобы содержать семью, как матери, так и отцу, приходилось много и тяжело трудиться. Поэтому здоровье, подорванное в Освенциме, дало о себе знать, и когда старшему сыну, то есть Павлу, было 14 лет, отец умер. Подростку надо было работать для того, чтобы помочь матери поднимать брата.
Он считал, что самой лучшей профессией на свете является профессия повара. По крайней мере, всегда будешь сыт. Вот и выучился варить супы, стряпать соусы, печь пироги. Да не только выучился, но и, полюбив эту работу, достиг такого высокого мастерства, что его охотно приглашали солидные рестораны. Однако в душе этот человек мечтал о том, чтобы иметь свое дело.
«И вот моя мечта сбылась, » — с удовлетворением констатирует мой собеседник.
Сейчас это, как принято говорить, семейный бизнес, в котором кроме Павла заняты его сыновья. Один работает поваром, другой — официантом. Работа хлопотная, так как все делается для себя, а не чужого дяди.
Чтоб ресторан действительно привлекал людей, в нем должно быть все по первому разряду. А для этого нужен глаз да глаз. Вот и приходится трудиться по 18 часов в сутки. Хозяин все время на месте с момента открытия ресторана до его закрытия. А поэтому встретиться с этим человеком не составило никакого труда.
Подойдя к дому номер 12 по улице «На Бойисти», я обратила внимание на людей, разгружавших машину. Среди них узнала Павла, знакомого мне по фотографии. Представилась и получила согласие на беседу. Мы вошли во внутрь, и оказались в небольшом коридорчике, служащим передней.
Там, словно в музее восковых фигур, меня встретили куклы в человеческий рост, сидящие в креслах. С одной стороны, улыбался своей смущенно-глуповатой улыбкой сам Швейк, одетый в неизменный мундир, с другой, нахмурив брови, глядел агент тайной полиции Бретшнейдер. Тот самый, что, постоянно оттираясь среди посетителей, вынюхивал крамольные сведения.
Здесь же сувенирная лавка. Все, что в ней продается, посвящено Швейку: шариковые ручки, кружки, тарелки, статуэтки, спичечные коробки, бокалы…
Сразу за прихожей — зал. Стоит переступить этот порог, и создается впечатление, что уже бывал здесь, потому что интерьер, описанный Гашеком, воспроизведен со скрупулезной точностью. На месте даже портрет императора Франца-Иосифа, послуживший причиной ареста трактирщика Паливеца, неосторожно забросившего его на чердак из-за того, что сиятельный лик, засиженный мухами, потерял парадный вид.
На стенах — автографы именитых посетителей (своеобразная коллекция хозяина), а на столиках, покрытых зелеными скатертями, фирменная сервировка, где на всех предметах: и салфетках, и подставках, и тарелках, присутствует тот, благодаря которому ресторан дает доход.
Ведь редко кто, посещая Прагу, не зайдет сюда отведать фирменных блюд. Например, говядины в грибном соусе, приготовленной по рецепту пани Мюллеровой, вырезки поручика Лукаша, шашлыка Паливеца и, конечно, знаменитых чешских кнедликов.
Не проблема и с пивом, что имеется на любой вкус. И легкое, и крепкое, и темное, и светлое… Ведь его в Чехии пьют словно воду, считая, что без сего напитка тяжелая пища национальной кухни просто не переварится.
Павел гордится тем, что его ресторан посещают известные актеры, спортсмены и прочие знаменитости. Фраза «Встретимся «У калиха» стала расхожей.
С особенным удовольствием рассказывает о том, как принимал президентов Израиля, Чехии, Австрии… Впрочем, особой ставки на высокопоставленных лиц не делается. Рады всем, кто заходит. А так как посетителями бывают туристы из разных стран, для удобства им предлагается меню на четырнадцати языках.
Взяв меню, естественно, на русском, я выбрала фирменный гуляш с кнедликами, который мне подали на фирменной тарелке зеленого цвета с изображением все того же Швейка и надписью: «Павел Тапёр и брат».
Брат – это Томаш Топфер, который является совладельцем ресторана. Но только номинально. У него другое занятие. Ведь Томаш — актер. Очень популярный и любимый в Чехии. Раньше он играл в разных труппах, а относительно недавно, вместе с Элишкой Балтшеровой, коллегой и сподвижником, создал свой театр, который называется «На Фидловадце».
Почему он так его назвал? Потому что давать театру имя по местоположению – современная мода. Ведь существуют парижский «Театр Елисейских полей», нью-йоркский «Театр 44-й улицы», московские «Театр у Никитских ворот», «Театр на Малой Бронной», «Театр на Таганке»…
Театр частный, не имеющий никаких субсидий от государства. Когда начинался с нуля, для его организации была развернута большая кампания, поддержанная Министерством культуры и пражским муниципалитетом. Об этом проекте много говорилось по телевидению и радио, выпускались акции, был создан специальный фонд, куда вносили деньги как организации, так и частные лица. Это дало возможность арендовать старый обветшалый дом, привести его в порядок и создать театр.
Томаш Топфер является руководителем антрепризы, и сам играет в ряде спектаклей самого разного плана. Ве его репертуаре и «Тевье Молочник», и «Сирано де Бержерак», и «Соломенная шляпка», и «Полет над гнездом кукушки».
Вещи, рассчитанные на многопланового зрителя, пользуется успехом, а потому попасть туда сложно. Однако, при желании, вполне возможно.
2000
Фотографии сделаны И. Гавлиной
Иллюстрации Йозеф Лада — Картинки похождений бравого солдата Швейка — стр …