Судьба этой женщины покрыта непроницаемой завесой тайны. Она исчезла так же, как исчезло знаменитое соблазнительное ожерелье, бывшее причиной падения графини и смерти несчастной королевы Марии-Антуанетты».
Из воспоминаний баронессы М. Боде
«При резком и сильном движении батист разорвался, обнажив ее плечи, и на одном прекрасном, белоснежном, круглом плече Д’ Артаньян с невыразимым ужасом увидел цветок лилии — неизгладимое клеймо, налагаемое позорящей рукой палача.»
Александр Дюма «Три мушкетера»
Сегодня мне трудно вспомнить как и почему зашел разговор о привидениях. Одни из присутствующих напрочь отрицали возможность такого явления, другие, наоборот, рьяно отстаивали вероятность появления бесплотных призраков. Кто — то вспомнил про старинные английские замки, кто — то — истории с подземными ходами проложенными под московским Кремлем ..
Неожиданно для всех в разговор вступила молчавшая до сих пор одна из присутствовавших женщин.
«Привидения существуют, — заявила она, словно поставив точку в споре. — Пример тому — знаменитый «Артек», где я отдыхала девчонкой.
Там по ночам бродит целый сонм загадочных созданий, о которых вожатые рассказывают невероятные истории. Многое, о чем я слышала тогда, за давностью лет забылось. Но об одном привидении я прекрасно помню. Это Белая Леди, появляющаяся на территории лагеря «Морской». А самое интересное то, что это — никто иная как знаменитая Миледи. Да, да… Та самая, что воевала с д’Артаньяном и мушкетерами».
Меня это заинтересовало. Заинтересовало настолько, что я отправилась на поиски, давшие неплохие результаты. Оказалось, что сия личность, действительно, существовала, что именно она стала прообразом не только графини де ла Фер, но и героини другого романа этого же автора — «Ожерелье королевы».
Кроме того существует масса публикаций самого разного толка, в которых правда теснейшим образом переплетается с вымыслом. Что ж, попробуем разобраться во всем этом и, по возможности, дойти до истины.
Мы все знакомы с книгами А. Дюма, и хорошо знаем, что этот писатель весьма вольготно обращался с исторической обстановкой и датами, перемещал конкретных лиц из одной эпохи в другую, заставлял их делать то, что и в голову не пришло бы прототипам. Однако известно и другое. Он никогда не отступал от главного своего правила: глобальные события, имевшие место в романах — основаны на реальных, а все герои — подлинные, «списанные» с людей, которые и впрямь некогда ходили по земле.
Существовала и Миледи. Вернее, графиня де Ла Мотт, одна из самых известных авантюристок XVIII века, в силу ряда обстоятельств оказавшаяся в конце жизни в глухом крымском уголке, где до сих пор сохранился небольшой белый домик, в котором она жила.
Интересно, что привело уроженку Франции, в это место, которое Овидий, сосланный в Крым за свои «Любовные элегии», назвал пустынным и полудиким, и где по прошествии веков мало что изменилось?
Что ж, попробуем ответить на этот вопрос, проследив жизненный путь Жанны де Ла Мотт, родившейся в 1756 году в провинции в Бар-сюр — Об, в семье Жака де Луз де Сант-Реми, потомка внебрачного сына короля Генриха II.
Ее отец, считавший себя истинным потомком королевского рода, вел политические игры против Людовика XV, а потому его странное убийство, не явилось ничем из ряда вон выходящим. Вскоре за супругом последовала мать Жанны — Николь, урожденная де Савиньи, оставив семилетнюю девочку круглой сиротой.
Когда родительское поместье отошло к короне, малышка осталась не только без крыши над головой, но и без средств к существованию. Ей пришлось жить подаяниями. И вот однажды, когда «бедная сиротка из дома Валуа», как она сама себя именовала, сидела на улице с протянутой рукой, ее заметила проезжавшая в карете маркиза Буленвилье.
Маркизу заинтересовала странная нищенка, имевшая в роду Франциска I, и она, проверив родословную, отдала девочку в пансион, а затем взяла к себе домой. Когда Жанна подросла, возникли проблемы из — за мужа благодетельницы, и воспитаннице пришлось уехать. Сначала в монастырь в Иерре, расположенный под Парижем, а затем в другой, находящийся в аббатстве Лоншан.
За свою недолгую жизнь, преподнесшую ей немало сюрпризов, Жанна усвоила простую истину, которую любила повторять: «Есть два способа выпрашивать милостыню: сидя на паперти церкви или разъезжая в карете» И вторая, ей, несомненно, .нравилась больше.
Почему до 24- х лет она оставалась не замужем — неизвестно. Известно лишь то, что в этом возрасте она связала свою жизнь с жандармским офицером роты бургиньонцев Никола де Ла Моттом.
Однако замужество не принесло счастья. Родившиеся мальчики — близнецы вскоре умерли, а безрадостная, лишенная достатка жизнь, полная ссор и дрязг, привела к тому, что в конце 1781 года супруги Ла Мотт решили отправиться на поиски счастья в Париж, где составили соглашение о предоставлении обоюдной свободы. И вот с того момента началась авантюрная судьба Жанны.
О том, как она в то время выглядела, можно судить по описанию, данному графом Беньо. Согласно ему наряду с прекрасными руками, необыкновенно белым цветом лица, выразительными голубыми глазами и чарующей улыбкой, мадам Ла Мот имела и ряд недостатков: слишком длинное лицо, большой рот, малый рост да еще какой — то непонятный дефект, о котором автор, пользуясь вычурным куртуазным слогом, пишет так завуалированно, что понять, о чем идет речь довольно сложно. Впрочем, судите сами. «Природа, по странному своему капризу, создавая ее грудь, остановилась на половине дороги, и эта половина заставляла пожалеть о другой…».
Да, она не была красива. И тем не менее, пользовалась колоссальным успехом у мужчин, которые среди прочих ее достоинств отмечали главное — ум. Благодаря именно ему, вчерашняя провинциалка сумела завести близкие знакомства со многими интересными людьми, среди которых был итальянец Джузеппе Бальзамо, более знакомый нам как граф Калиостро — шарлатан, наделенный недюжинными способностями, а потому выдававший себя за мага, умевшего превращать любой металл в золото; человека, свободно роходившего сквозь стены; доктора, врачующего любые болезни и оживляющего трупы.
Войдя в светское общество, Жанна решила, наконец, действовать и, для предстоящей аферы, выбрала жертву — одного из самых богатых и знатных вельмож, — Луи де Рогана, кардинала Страсбургского, который в первые годы царствования Людовика XVI выполнял миссию французского посла в Вене.
Впрочем, его карьера не сложилась из — за неприязни императрицы Священной Римской империи Марии-Терезии, которую он вызвал своим поведением, неприемлемым для носителя духовного сана.
Антипатия матери передалась Марии Антуанетте, супруге Людовика XVI. А потому, отозванный во Францию, Луи де Роган попал в опалу.
Понимая, что его будущее зависит в значительной степени от королевы, он всячески старался угодить ей, наладить отношения. Но ничего не получалось. Доступ во дворец был закрыт, письма, адресованные монаршей особе оставались нераспечатанными.
Об этом каким — то образом стало известно Жанне Ла Мотт, которая, подкупив одну из фрейлин, заполучила эти послания и решила сыграть на честолюбивых устремлениях кардинала. Убедив Рогана в том, что она — близкий друг королевы, пообещала помочь добиться расположения Ее Величества, заверив, что желаемого можно достичь, став посредником в деле покупки некоего бриллиантового ожерелья.
А чтобы все было ясно, несколько слов об этой драгоценности. Сделанное ювелирами Бемером и Боссанжем по заказу Людовика XV для его фаворитки мадам Дюбари, это ожерелье, из — за скоропостижной кончины монарха, осталось невыкупленным. Ювелиры, желая получить свои деньги, неоднократно предлагали его Марии Антуанетте. Но безуспешно.
Естественно, кардинал этого не знал. И осенью 1784 мадам Ла Мотт удалось убедить его в том, что королева не прочь приобрести сию драгоценность в тайне от супруга, потому что не решается попросить у него необходимую сумму в 1600 тысяч ливров. Если Роган выступит в этой сделке
гарантом, то венценосная особа, несомненно, будет ему благодарна. Отсюда и все вытекающие последствия.
Для притупления бдительности недоверчивого священника была организована его псевдопереписка с королевой, среди которой было гарантийное обязательство выплаты для ювелиров (все эти послания сочинял любовник Жанны — некий Рето де Вильета, «специалист» в области фабрикации фальшивых бумаг), а так же встреча в темноте версальского парка с самой Марией Антуанеттой, роль которой вполне успешно сыграла любовница бывшего мужа героини нашего повествования, молоденькая модистка Николь Лаге.
И вот настал решающий момент, когда ожерелье оказалось на руках у Рогана, который привез его Жанне, и та в его присутствии передала бриллианты находившемуся в соседней темной комнате мнимому посланцу королевы, на самом деле знакомому нам графу де Ла Мотту.
Лишь закрылась дверь за обманутым слугой церкви, начался дележ драгоценных камней из разобранного ожерелья. Экс — супруг Жанны тотчас отправился в Англию, где и продал свою долю лондонским ювелирам. А сама мошенница, расплатившись с долгами, отправилась в родной Бар-сюр-Об для того, чтобы «утереть нос» местному обществу, представ перед обывателями, презиравшим «нищенку Валуа», в новых дорогих нарядах.
Тем временем настала пора первой выплаты долга за драгоценность. Если у Рогана записка от «королевы» с просьбой об отсрочке вызвала лишь смутное подозрение, то один из ювелиров оказался прозорливее. Почуяв неладное, он, через фрейлину, обратился к Марии Антуанетте, которая очень изумилась: «Я не покупала, да и не собираюсь покупать никаких ожерелий.»
Завертелось криминальное дело. Перед судом, один за другим, предстали все участники аферы за исключением Ла Мотта, успевшего убежать из страны. В результате кардинал был лишен сана, Лаге оправдана, Вильет и Калиостро отделались изгнанием из Франции. Вся тяжесть преступления, как и следовало ожидать, легла на плечи главной виновницы.
Желая избежать наказания, она попыталась имитировать сумасшествие, но это не сработало. Согласно решению судейской коллегии в составе 64 судей под председательством д’Алигра, 21 июня 1786 года состоялась экзекуция. Мошенница была высечена плетьми на Гревской площади в Париже, отмечена воровским позорным клеймом и отправлена в исправительную тюрьму Сальпетриер на пожизненное заключение.
Казалось бы, на этом истории Жанны де Ла Мотт пришел конец. Ан нет. В 1787 году она, соблазнив охрану, сбежала из тюрьмы и через некоторое время оказалась в Англии.
Согласно здравому смыслу, ей следовало бы спокойно жить на деньги, выручаемые от периодической продажи ворованных драгоценностей. Только такое поведение было неприемлемым для авантюрной натуры, а потому мадам занялась публикацией скандальных мемуаров, касающихся французской короны. То, что было в них настолько сильно порочило Бурбонов, что, по мнению ряда исследователей, в определенной степени привело к революционным событиям 1789 года. Сложившаяся во Франции ситуация, помешала поимке преступницы, по следу которой уже шли агенты Людовика XVI.
Прошло два года. О беглянке вновь вспомнили и потребовали от британских властей выдачи преступницы. Узнав об этом, Жанна де ла Мотт не замедлила инсценировать собственную гибель.
Было объявлено, что она случайно выпала из окна второго этажа своего дома и разбилась насмерть. «Так в возрасте тридцати четырех лет умерла женщина, жизнь которой представляла собою сплошные беды и горести», — писал в своих мемуарах господин де Ла Мотт, ее бывший супруг и «соратник».
Смерть, датированную 23 августа 1791 года, запротоколировали в Ламбертской церкви Лондона, а на расположенном рядом кладбище соорудили фальшивую могилу.
А затем события разворачивались так. Жанна, «воскреснув», вышла замуж за графа Гаше де Круа и, сменив таким образом фамилию, приступила к следующему акту в пьесе своей жизни, действие которого развернулось уже в России.
Мадам, в образе респектабельной дамы жила в Петербурге уже несколько месяцев, когда там неожиданно объявился ее старый знакомец граф Калиостро, прибывший в Северную Пальмиру с далеко идущей целью — покорения самой Екатерины Второй.
Сегодня трудно сказать: сама ли она, недаром носившая титул Великой, «раскусила» мага и волшебника, или в этом ей помогла графиня Гаше, сумевшая передать через приближенную к царскому двору «мистрисс» де Бирх, урожденную Cazalet, правду о своем бывшем приятеле. Только факт остается фактом.
Джузеппе Бальзамо был выдворен из страны, а из – под пера императрицы вышли две пьесы: «Обманщик» и «Обольщенный», напрочь перечеркивающие мемуары самого графа, в которых рассказывается о том, как русская императрица попала в расставленные им сети.
Шли годы. Графиня Гаше спокойно жила в России, ведя довольно скрытный образ жизни, по возможности избегая общения с бывшими соотечественниками. Тем не менее, кто — то опознал ее и передал информацию французским властям.
И вскоре из Парижа поступили запросы в российскую полицию, которая не сумела на них ответить. То ли, действительно, не знала о том, кто скрывается под именем де Гоше де Круа, то ли не хотела ввязываться в грязное дело.
Такая ситуация продолжалось довольно долго. До тех пор, пока Александр I, сменивший на троне своих предшественников, не оказался случайным свидетелем разговора императрицы Елизаветы Алексеевны с той самой де Бирх. Речь шла о графине де Гаше.
Заинтересовавшись, он вызвал графиню на неофициальную беседу, в ходе которой ей, вероятно, пришлось открыться императору.
Успокоенная и удивленная доброжелательностью монарха, Жанна вышла из его кабинета со словами, обращенными к приятельнице: «Он пообещал сохранить мою тайну» Впрочем, после этой встречи она в Петербурге не задержалась и в августе 1824 -го года поспешно выехала в Крым.
Это первая версия относительно того, почему сия дама оказалась на юге. Но есть и вторая. Согласно ей Франсуа Мари Шарль Фурье, французский социалист — утопист, планировавший создать в Крыму систему коллективных организаций (фаланг — фаланстерий), где люди жили бы коммунами, обрабатывая землю и получая урожай для своего прокорма. Эту идею должны были осуществить заинтересовавшиеся ею женщины: Варвара Крюденер, жена посланника в Париже, Анна Голицына, петербургская сановница, и известная нам графиня Гаше де Круа.
При этом три вышеупомянутые особы выполняли еще и миссионерскую задачу. Сменив великосветские наряды на монашеское одеяние, они отправились по селениям с целью обращения в христианство крымских татар.
К сожалению, их усилия оказались напрасными. Обитатели южного берега Черного моря в новую веру переходить не спешили, и женщины, снискавшие себе прозвище безумных, вскоре отказались от сей затеи и разбрелись кто — куда.
Так графиня де Гаше оказалась в крохотном домике, построенном еще в XVII веке местным мастером по обжигу извести возле своих печей. Именно этот домик и оказался на территории современного Артека.
В ту пору, согласно описанию данном М. А. Боде в мемуарах, Жанна выглядела так. «Ее седые волосы украшает черный велюровый берет с перьями. Черты лица не мягкие, но живые; блестящие глаза создают впечатление большого ума. Она обладала живыми и пленительными манерами,изысканной французской речью. Чрезвычайно вежливая с моими родителями, она могла быть насмешливой и грубой в компании друзей, властной и высокомерной со своей французской свитой, несколькими бедными французами, смиренно прислуживавшими ей.
Многие перешептывались по поводу ее странностей и намекали на тайну ее жизни. Она это знала, но хранила свой секрет, не отвергая и не подтверждая домыслы, часто как бы случайно спровоцированные ею же самой в ходе светских бесед.
Что касается в основной своей массе легковерных местных жителей, то она любила навязывать им эти предположения с помощью загадочных намеков. Она рассказывала о графе Калиостро и о разных представителях двора Людовика XVI, как будто эти люди входили в круг ее личных знакомств; и еще долго из уст в уста передавалось содержание этих разговоров, служа темой для сплетен и разного рода комментариев»
Откуда баронесса все это знала? Да потому, что встречала в доме своего отца, барона А. К. Боде, директора училища виноградарства и виноделия в Судаке, с которым графиню связывала оставленная родина и единство эмигрантской судьбы, несмотря на то, что в страшные революционные времена он был еще ребенком.
И снова цитата из тех же воспоминаний. «Она обещала передать моему отцу много интересных и полезных сведений, помочь моей маме по хозяйству и способствовать моему светскому воспитанию.»
А потому на просьбу графини снять для нее в Судаке небольшой домик, Александр Карлович решил построить для новой приятельницы коттедж на своей земле, предлагая пожизненное бесплатное проживание. Но этим планам не дано было осуществиться.
Когда к весне дом был почти готов, прискакал нарочный и передал, что мадам де Гоше тяжело больна и просит Боде срочно приехать. Тот тотчас отправился в путь, но графиню в живых не застал. Майским днем 1826 года она ушла в мир иной.
От служанки — армянки стало известно, что, почувствовав себя плохо, хозяйка всю ночь перебирала и сжигала свои бумаги; что, чувствуя приближение смерти, напрочь запретила раздевать ее, требовала похоронить в том, в чем была.
Только эта последняя воля выполнена не была. Покойницу все же обмыли. И тогда на ее плече обнаружили клеймо. Да не одно.
Объясняется же это так. Во время экзекуции, когда воровку клеймили, она рванулась из рук палача и изображение знаменитой лилии получилось нечетким. Тогда, вопреки существующим законам и логике, процедура была повторена.
Несмотря на дьявольскую отметину графиню решили хоронить по церковному обряду. А так как католического священника поблизости не оказалось, местные власти поручили отпевание русскому православному и армянскому ортодоксальному священниками.
Затем состоялись похороны на армянском кладбище Старого Крыма, где одна из последних представительниц рода Валуа обрела покой под плитой с вензелем в стиле рококо.Рядом поставили вазу с орнаментом грубой работы, а наверху небольшой крест.
В таком виде ее могила сохранялась до шестидесятых годов прошлого века. До тех пор, пока на этом месте то ли разбили персиковый сад, то ли проложили асфальтированную дорогу…
Итак, графини умерла. В этот раз на самом деле. После нее не осталось никакого наследства кроме нескольких шкатулок, две из которых, предназначались госпоже де Бирх, о чем свидетельствовали прикрепленные к ним бирки. На синей надпись гласила «Marie Cazalet», а на красной — «Рour M. de Birch». Что в них было? Ничего особенно. Во всяком случае того, что разыскивала жандармерия.
А что она, кстати, разыскивала? Вероятней всего, не остатки бриллиантов знаменитого ожерелья, хотя и ходили подобные слухи, а бумаги, в которых могли содержаться материалы компрометирующие царский двор, вблизи которого эта дама провела несколько лет. Кто знал, что могло прийти ей в голову, учитывая французский опыт?
Долгое время считалось, что записки, представляющие определенную ценность, похищены, а потому велись непрекращающиеся интенсивные поиски. Недаром душеприказчики графини — барон Боде, к которому попали шкатулки и коллежский регистратор Банке имели в связи с этим массу неприятностей.
Говорят, что в симферопольском архиве до сих пор хранится так и не закрытое дело о поисках синей шкатулки, а о загадочной личности рассказывают сочиненные более полутора столетий назад легенды.
Согласно одной из них графиня имела вид вовсе не благочинной дамы. Несмотря на преклонный возраст, одевалась довольно странно: костюм мужского кроя, за поясом — пара пистолетов, вместо кареты — лошадь под седлом. Такой бравый вид вполне оправдывал занятие контрабандой, контролируемой по всему побережью. Недаром ее жилье, прозванное Чертовым домиком, посещали по ночам темные личности. Да и умерла она ни от болезни, ни от старости, а от несчастного случая, когда во время одной из поездок конь споткнулся, и, не удержавшись в седле, Жанна разбилась.
В это, конечно, поверить трудно. А вот в то, что она обладала колоссальной отрицательной энергией, вполне можно. И эта энергия до сих пор витает в тех местах, где некогда ступала по земле эта женщина. Вожатые «Артека» рассказывают своим подопечным о Белой Даме, которая бродит здесь по ночам, сторожа припрятанные в укромном месте свои сокровища.
Странные неприятные ощущения почувствовала и Маргарита Терехова, снявшаяся в «Трех мушкетерах» : «Во время работы над ролью Миледи вокруг меня стали вихриться как будто силы зла.»
Так, когда нужно было нарисовать клеймо на плече для сцены, в которой д Артаньян узнает бережно хранимую тайну, на обнаженном теле вдруг проступило красное пятно, напоминавшее по форме лилию и режиссеру фильма Г. Юнгвальд — Хилькевичу осталось только обвести его.
Все присутствовавшие при этом, были, конечно, удивлены. А сама актриса, сначала не придавшая этому большого значения, увидела, что с ней начали твориться непонятные вещи. Сначала обнаружила интенствное выпадение своих роскошных волос. Потом, никогда нигде ничто не терявшая, оставила где — то сумку. Не могла найти билет, с которым надо было лететь на гастроли… Чувствуя напряжение и внутреннюю тревогу, Терехова, оставив все, бросилась из Одессы.
Комментарии излишни. Остается лишь повторить известную шекспировскую фразу: «Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам.»
2004
Иллюстрация: кадры из фильма Г. Юнгвальд-Хилькевича «Д’ Артаньян и три мушкетера»