Эту историю я услышала несколько лет назад. А вот записать ее удалось лишь сейчас. Жаль, что за давностью времен ряд деталей утеряна и восстановить их не удастся, ибо главных участников событий уже нет в живых. А Роза Мечникова, которая согласилась на этот разговор, не может ответить на ряд вопросов, потому что ее мама (а именно она и является главной героиней рассказа) не склонна была делиться воспоминаниями. Как только дочь начинала задавать вопросы, касающиеся этой темы, расстраивалась и начинала плакать… На этом разговор и заканчивался… Вот и придется довольствоваться тем, что известно.
А известно то, что до войны в Винницкой области, в селе Теплик, где жили и украинцы, и евреи, стоял дом Давида и Розы Трактовенко, дедушки с бабушкой моей собеседницы.
У них имелось небольшое хозяйство, позволявшее не бедствовать. Материальное благополучие обеспечивал Давид. Красильщик по специальности, он на отсутствие работы не жаловался. А кроме того, обладая художественными способностями, неплохо рисовал. Практическое применение своему таланту нашел в изготовлении модных ковриков на клеенчатой основе, где на цветном поле лежали львы, летали гуси-лебеди, услаждали взор пышногрудые красавицы… От покупателей не было отбоя, и такие «панно», называемые «левиками», украшали едва ли не каждый дом в селе, а после воскресного базара «расползались» и по округе.
Это позволяло даже держать в прислугах молодую девушку-украинку, которая помогала Розе как дома, так и в саду-огороде. А потому та могла спокойно заниматься воспитанием четырех детей. Трех дочерей и рано ушедшего в мир иной сына.
Когда девочки выросли и окончили школу, то покинули отчий дом и отправились искать счастье в Одессу. Сначала уехала старшая по имени Бетя, которая выучилась на бухгалтера и устроилась на неплохую работу. Позже к ней присоединилась средняя, Ася (мама моей собеседницы), пошедшая по стопам сестры, и, наконец, младшая – Люба, поступившая в институт «Лингвист» на факультет немецкого языка.
Когда началась война, Бетя с предприятием, на котором работала, эвакуировалась в Ташкент, Люба оказалась в партизанском отряде, базировавшемся в районе Винницы и погибла незадолго до победы, о чем родные узнали из официального письма Министерства Обороны.
С Асей же произошло следующее. За несколько дней до нападения Германии на СССР, она, получив отпуск, отправилась навестить родителей и… оказалась в оккупации, ибо нацисты в считанные дни заняли Теплице. Сразу же начали «наводить порядок». Это, естественно, коснулось, в первую очередь евреев.
Собрав молодежь, нацисты отправили ее в созданный неподалеку трудовой лагерь, а пожилых, выстроив в колонну, погнали к огромному свежевырытому рву…
Когда люди, ожидавшие неминуемой смерти, уже стояли на дне рва под дулами направленных на них винтовок, один из немецких офицеров вынул бумагу и стал вызывать поименно не подлежащих уничтожению. Это были ремесленники: портные, сапожники, парикмахеры, столяры… Короче говоря те, кто нужен был немцам в качестве обслуживающего персонала. В этом списке оказался и Давид…
Каково было ему, держащему за руку жену, разжать пальцы и вылезти из рва… Эта картина мучила его до конца жизни, периодически вставая перед глазами и заставляя обливаться холодным потом… Но факт остается фактом. Она осталась в братской могиле, а он выжил…
Сколько раз потом тайком приходил на это место и стоял со слезами на глазах там, где закончилась жизнь женщины, с которой они в ладу прожили не один десяток лет, родили и воспитали детей …
В голове мысленно проносились картинки-воспоминания… А помнил он обо всем до конца своих дней. Потому-то никогда не смотрел на женщин, не женился вновь. Его семьей были дочки и внучка, с которыми он прожил отмеренные судьбой годы… Но мы торопим события, а надо вернуться в прошлое, в непростые дни военной поры.
В отличие от других концентрационных лагерей, место, куда попала Ася, отличалось не столь жесткими условиями содержания заключенных. Они могли свободно перемещаться по территории, общаться друг с другом. Не воспрещалось раз в неделю встречаться с родным, остававшимся в Теплике и получать от них передачи.
Но однажды, когда Давид в очередной раз появился с корзинкой, его не выпустили обратно. Это было связано с тем, что накануне совершило побег десять человек. А потому немцы решили задержать столько же людей из приходящих. Таким образом папа оказался рядом с дочкой.
Он был одним из немногих людей солидного возраста, ибо основной контингент составляла молодежь, которая, несмотря ни на что, влюблялась, встречалась и верила, что ад, в котором она оказалась, когда-нибудь да закончится.
Не прошла волна влюбленности и мимо Аси. Более того, между ней и парнем по имени Юрий, попавшим сюда после пленения, возникло сильное, непреодолимое чувство.
Молодость брала свое. И не удивительно, что их тайные встречи закончились асиной беременностью. Это значительно осложняло ее положение, ибо никто не собирался делать поблажки, освобождать от работы. Более того, когда ей тяжело было даже ходить и приходилось останавливаться для того, чтобы перевести дух, то получала удары палками.
А как мучил голод! Как хотелось есть! Вспоминая прошлое, она говорила о том, что в голове крутилась лишь одна мысль: «Молочка бы! Ну хоть глоток…»
Основная масса заключенных работала на расчистке леса. И однажды, дело было в декабре 1943 года, Юрий сообщил Асе и Давиду, что ему приснился сон, в котором вещий голос сообщил, что именно сегодня они должны бежать, что это единственный шанс выжить. Если этого не сделают этого, то погибнут.
И на «семейном совете» было решено во время работы углубиться в чащу леса и попытаться скрыться. Так и сделали. Когда беглецов хватились, стали искать, преследовать с собаками. К счастью, им удалось уйти от погони.
С рядом предосторожностей добрались до города Бершадь, который был оккупирован не немцами, а румынами. На свое счастье, по дороге, встретили женщину, что отнеслась к беглецам сочувственно. Как жаль, что имя ее не сохранилось, а потому нет возможности присвоить ей почетное звание «Праведника мира» и поставить именную табличку у дерева, посаженного на территории комплекса Яд-ва-Шем!
Ведь она приютила мужчин, а Асю, бывшую на 9-м месяце беременности, определила в больницу, где работали румыны. Провожая ее, просила лишь об одном: «Пожалуйста, не кричи во время родов на идиш. Подведешь и себя, и меня».
Слава Богу, все прошло благополучно. Родилась девочка, которую в память о бабушке, назвали Розой. Когда именно это произошло, моя собеседница не знает. В метриках, которые оформил дедушка задним числом, значится второе января, что по ее подсчетам, не соответствует действительности. Но и это было, как говорится, уже потом.
А в тот момент мать вернулась из больницы с новорожденной на руках в дом этой женщины. И все было бы хорошо, не окажись ребенок слишком крикливым. Это не только раздражало хозяина, но и вызывало страх перед тем, что соседи, услышав громкий плач, могут донести, а тогда не поздоровится уже всем.
Вот беглецам и было предъявлен ультиматум: «Либо выбросьте девчонку, либо уходите все вместе». А потом добавил: «Не можете удушить сами, предоставьте дело мне. Положу на нее ногу – и все.»
Делать было нечего. Несчастным пришлось уйти. В никуда. Подались в лес, где и скитались в течение трех дней. Счастье, что у Аси, непонятно каким образом, было много молока, и она могла кормить малышку.
Оставаться в чаще до бесконечности было невозможно, и, выйдя из леса, они направились в Теплик. И случилось так, что по пустой дороге навстречу им шла знакомая украинка, рассказавшая, что село по-прежнему оккупировано, а потому идти туда нельзя.
Поразмыслив, предложила укрыться в подвале пустого дома на окраине, куда тайком, в течение трех недель, приносила еду и воду. До тех пор, пока не появились советские войска.
Юрия сразу же забрали в армию, и он прослужил до конца войны.
А когда вернулся, забрал Асю с годовалой дочкой в Одессу, где они поселились в квартире его родителей, находившейся в центре города, а старшее поколение перебралось на дачу в районе Большого Фонтана.
К тому времени вернулась из эвакуации и Бетя. По стечению обстоятельств ей дали комнату в коммунальной квартире, расположенной в том же доме, где теперь жила Ася. Она забрала к себе отца. Так вся семья Трактовенко собралась в одном месте.
Только счастье длилось недолго. Ася с Юрой прожили после войны вместе лишь год. Он ушел к другой… Спрашивается: «Почему? Куда делась та огромная любовь, которая помогла преодолеть невероятные трудности? Куда исчезли нежные отношения и теплые слова, которыми он подписывал фотографии, адресованные любимой Аське и Рейзел, как он называл дочурку?» На этот вопрос, наверно, и он сам не смог бы ответить. Просто оказался из породы тех людей, что неоднократно влюбляются, многократно женятся…
Он ушел. А мама с дочкой остались там, где и жили вместе с семьей юриной сестры, где им официально была выделена комната с прихожей.
Дело в том, что в то время проводилась так называемая политика уплотнения, и поэтому большая (по советским меркам) квартира подлежала дополнительному заселению. Кроме Аси с ребенком сюда получили ордер и совсем чужие люди. Короче говоря, образовалась еще одна типично советская коммуналка.
Правда, через несколько лет удалось произвести обмен, и Давид с Бетей «съехались» с Асей и Розой.
На вопрос: «Как у моей собеседницы складывались отношения с отцом?», она отвечает: «Сначала просто не замечал меня, хотя, не смотря на то, что родители не были зарегистрированы, исправно платил алименты до совершеннолетия.
А когда мне исполнилось десять лет, словно проснулся. Захотел контактировать. Но я противилась, потому что была воспитана мамой в ненависти к человеку, который ее бросил, которому она не смогла простить предательства. А поэтому ничего не рассказывала о человеке, которого, как мне кажется, в душе любила до конца своих дней».
И Роза, раз и навсегда приняв сторону матери, никогда не называла Юрия папой. Впрочем, по ее словам, в отце особенно не нуждалась. Ей было комфортно в семье, главой которой стала тетя.
Занимая солидную должность замдиректора автобазы, очень хорошо зарабатывала и, фактически, содержала семью, которой посвятила свою жизнь, отвергая знаки внимания периодически появлявшихся ухажеров….
Девочка росла, иногда встречаясь со своей сводной сестрой, так как они обе учились в одной музыкальной школе и вместе принимали участие в отчетных концертах.
Ведущий объявлял: «Начерникова Роза (скрипка)». А потом: «Начерникова Элла (фортепьяно)». А вот с близнецами от следующего брака она знакома не была.
Годы мчались один за другим… Роза выросла, получила образование, вышла замуж…
С отцом, по-прежнему, встречаться не хотела. Разорвала отношения раз и навсегда. Даже тогда, когда ее семья в 1979 году собралась уезжать в Израиль, за разрешением на выезд отправила своего мужа.
Впрочем, оно не пригодилось, так как их не выпустили. И Мечниковы, которым пришлось начинать все сначала, пробыли в отказе вплоть до 1990-го года. Но это, как сейчас модно говорить, совсем другая история…
2018