На северной границе нашей страны, в городке Метула, где в окружении розовых кустов, стоит, на первый взгляд, самый обычный дом, живет музыка. Стоит открыть дверь и переступить порог, как ты попадаешь в удивительное место — единственный в Израиле Музей музыкальных инструментов, созданный Зами Равидом.
здесь стены украшают картины с музыкальной тематикой.
А повсюду стоят раритетные вещи. Например, встречающий гостей у входа, старый-престарый телефон.
Первым делом возникает вопрос: «Почему «на краю Земли», так далеко от центра?» И хозяин рассказывает о том, как попал в эти края, потому что в 79-м, вместе с другими творческими личностями был направлен на периферию в рамках культурной программы развития Галилеи и стал преподавать музыку в местном МАТНАСе.
И случилось так, что он влюбился в место, расположенное между хребтом Нафтали на западе, горой Хермон на востоке, долиной Хула на юге и долиной Аюн на севере. Вместе с женой Риной построил добротный дом, где более тридцати лет назад начал создавать необычный музей, единственный в своем роде не только в стране, но и на всем Ближнем Востоке.
Здесь собраны инструменты со всего мира. Они не заперты, не спрятаны, а выставлены на всеобщее обозрение. Их можно не только увидеть, но и потрогать. Более того, все они действующие.
Свою коллекцию, насчитывающую более двухсот инструментов из 70 стран, хозяин называет «Музыкальной шкатулкой». А я бы назвала ее «Волшебным сундуком», полном тайн, которые хранят самые разные вещи. Современные и старинные, классические и народные, примитивные и замысловатые.
Где он их находит? Как любой фанатик-коллекционер, Зами много путешествует. Попадая в любую страну, первым делом посещает ярмарки, блошиные рынки, антикварные магазины, заглядывает в отдаленные деревни. Ему удалось найти и приобрести ряд довольно редких экземпляров, которые он с гордостью добавил в свою сокровищницу. Не беда, если порой попадаются испорченные или поломанные экземпляры. Он их реставрирует, восстанавливает, придавая изначальный вид. К каждому относится как к родному ребенку
Мы в одной из комнат дома, что выполняет одновременно функции и музея, и концертного зала. Неторопливая, плавная речь, сопровождаемая музыкальными звуками, мысленно переносящими слушателей из европейских стран на Восток: в Японию, Тибет, Китай… Из века в век, из страны в страну…
Это делается столь красиво и непринужденно, что ты завороженно, открываешь рот и становишься участником настоящего шоу, повествующего о «способностях» каждого инструмента. Ведь музыкант в одинаковой степени виртуозно владеет любым из них. И охотно раскрывает «досье», в котором собраны данные о конкретном экземпляре и эволюции, которую он прошел.
Кстати, эволюция – его любимая тема. Интересно следить за тем, как менялись с течением времени инструменты разных эпох и народов. Вот, например, клавишные. В шоу «участвуют» и рояль, и клавикорды, и фисгармония, и особо чтимый Равидом клавесин, так как, по его словам, «производит удивительный очень низкий звук, а потому, не предназначен для концертного зала; его богатые звуки отражаются лишь в небольшой комнате.»
А потом речь идет о пневматических (орган, гармоника, гармонь, аккордеон)
А это струнные, прошедших свой путь и от лука со стрелой до арфы, скрипки, контрабаса, альта, гитары, балалайки и прочих. Многие из них пришли с Востока.
Вот юэцинь — традиционный китайский струнный щипковый музыкальный инструмент. Используется как сольно, так и для аккомпанемента
А это разновидность восточной лиры
Вам интересно знать, что находится на боковых полках? Поверните голову, и вы увидите, как блестя металлом, выстроились в ряд духовые, среди которых почетное место занимает японская латунная флейта хаяси. А также предмет гордости хозяина — шотландская волынка.
Неподалеку от них – ударные и шумовые. Рядом с африканскими барабанами соседствует японский цудзуми. А это — старинные музыкальные шкатулки, механические инструменты, основой которых являются вальцы с шипами.
Вот повидавшая виды шарманка…
А это граммофон.
Деятельность Равида не ограничивается «домашними приемами». Музыкант ездит по стране и миру с тематическими концертами-лекциями. И его увлекательные рассказы на одном из 4-х языков (иврите, английском, французском или итальянском), непременной составляющей которых является веселый юмор, пользуются непременным успехом.
А еще он занимается организацией музыкальных конференций, фестивалей камерной музыки, конкурсов певческих коллективов, участвует в конкурсах-концертах с многопедальными инструментами.
Зами родился в Тель-Авиве. В детстве учился играть на рояле. После окончания школы поступил в Академию музыки, которую закончил с отличием по классу фортепьяно у известного пианиста Ф. Шнайдера.
На его мировоззрение огромное влияние оказал Тель — Авив тех годов. Город был буквально наполнен музыкой. Военные оркестры, оперный театр, филармония, музыкальные постановки камерного театра… У всех на устах было имя Леонарда Бернстайна, ставшего национальным героем после того, как он объездил в рамках гастролей всю страну, выступал перед солдатами во время Войны за Независимость, дал первый концерт в освобожденном и объединенном Иерусалиме после Шестидневной войны. С благоговением произносилось имя Зубина Меты, дебютировавшего в 1961 году с Израильским филармоническим оркестром и возглавившем его в 1968 году.
Все были в восторге от комедийной группы «Pale Tracker» («הגשש החיוור»), что выступала с пародиями и песнями, ставшими классикой, снималась в комических израильских фильмах.
Не менее значимой фигурой был и Пашанель (Авраам Деше), известный продюсер, что создавал поп-группы, сольные труппы, управлял частными театрами и развлекательными клубами, продюсировал такие известнейшие мюзиклы как «Иосиф и его удивительный плащ снов», «Эвита», «Скрипач на крыше».
Все это впитывала молодежь. И Зами не был исключением. Выбрав окончательно свой путь, продолжал совершенствоваться, занимаясь у Игоря Маркевича во Франции и в Монте-Карло.
Как и все молодые люди, прошел армию в музыкальной роте. Играл на фортепьяно в оркестре ЦАХАЛа, занимался аранжировкой, руководил музыкантами и певцами. После военной службы, по собственному признанию, «жил в атмосфере легкой музыки», увлекался мюзиклами, но в итоге классика по-прежнему «осталась в центре его интересов». И свидетельством тому даваемые им концерты, на которых имеет место четкая дифференциация, ибо, став взрослым, Равит понял, что вещи, написанные для одного инструмента нельзя исполнять на других, они теряют свою прелесть, свою оригинальность. Так, например, произведения Брамса, Чайковского, Шопена созданы для рояля, Баха – для органа, а Скарлатти – для клавесина.
Зами занимательно рассказывает о том, что каждый инструмент требует своего материала. Некоторые «имеют связь с животным миром». Так, у чаранго, щипкового струнного инструмента, семейства лютневых, что распространен в латиноамериканских Андах, задняя дека изготавливается из панциря броненосца, а у марокканской скрипки — из черепахи.
Популярная вьетнамская флейта, звуки которой напоминают щебетание птиц, делается из бамбука. Из него же изготавливают японские сякухати. А вот японское кото (цитра), щипковый музыкальный инструмент, требует для основы качественного дерева. Как и древнейший сямисэн.
Он с гордостью демонстрирует тибетскую трубу, что используются в религиозных ритуалах тибетских монастырей. Изготовленная из металла по телескопическому принципу, она состоит из нескольких секций и может складываться. А для «управления» ею необходимо два человека, где один держит на плече раструб, в то время как другой дует в небольшое отверстие на другом конце.
Когда к нему в руки попадает незнакомый инструмент, Равид тщательно изучает его, определяя заложенные возможности, исследует музыкальные способности по воспроизведению звуков. На это, порой, уходит несколько недель. Ведь каждый новичков имеет свою собственную историю.
Он держит в руках особый вид ребаба, арабского струнного смычкового инструмента с корпусом похожим на грушу и круглым небольшим отверстием для резонанса на деке. Однострунный инструмент, на котором играют смычком, держа его на коленях, служит для аккомпанемента к декламации или пению. Об этом инструменте, родом из Белуджистана (между Афганистаном и Пакистаном) он говорит: «Мне было интересно узнать, откуда родилась эта музыка? Для чего? Каковы ее цели? Каково место в использовании в религиозном и медицинском аспектах?»
Или, например, беримба́- бразильский однострунный ударный инструмент, происхождение которого до конца не установлено, но имеется предположение об африканских корнях. Существует три вида, различающиеся по тону: гунга (низкий тон), медиу (средний тон) и виола (высокий тон). Беримбау состоит из следующих компонентов: кабасы (резонирующей тыквы), верги (палки, на которую натягивают струну), непосредственно струны — араме и добрау, представляющего собой камень или монету, которыми прижимают струны, а также кашиши (плетёной корзинки, которая издаёт дополнительный звук при игре) и бакеты (палочки, которой извлекается звук).
Рассказывая об этих инструментах, Зами, говорит о том, что подобное характерно для Азии и Африки, где любят монотонную, однообразную музыку, в то время, как в Европе предпочитают полифонию. а вершина полифонии у духовых – волынка.
И вдруг, улыбаясь, круто меняя тему, произносит: «А вы знаете, с чего началась музыка?» И тут же продолжает: «Просто кто-то когда-то взял в руки трубочку и подул в нее». Эти слова — пролог для рассказа о многообразии этого инструмента. И ты узнаешь и историю появления на свет одного из самых древних по происхождению музыкальных инструментов, чем отличаются друг от друга разновидности флейты.
Оказывается, самый первый экземпляр эпохи палеолита (35 — 40 тысяч лет до н.э.) был выточен из кости, а прообразом был свисток, в котором потом прорезали пальцевые отверстия, позволяющие исполнять музыкальные произведения. А еще о том, что продольная флейта была известна на Ближнем Востоке давным-давно. В частности, в Египте, пять тысяч лет тому назад. Да и сегодня остаётся основным духовым инструментом в этом регионе. В Европу же она попала значительно позже и приобрела популярность в XV – XVII веках.
А вот поперечная флейта еще древнее. Она была известна несколько тысячелетий назад на Дальнем Востоке: в Китае, Индии, Японии. А в Европе появилась в период Средневековья и по сей день является самым распространенным народным инструментом.
После того, как к началу XVIII века была усовершенствована французскими мастерами, приобрела клапаны, которые позволили ей звучать намного интереснее и занять не последнее место в симфоническом оркестре и инструментальных ансамблях.
В середине XIX века ее усовершенствовал немецкий инструментальный мастер, флейтист и композитор Теобальд Бем и это дало не только «чистоту звука и блеск звучания», но и возможность исполнять хроматическую гамму во всех тональностях. Если раньше чаще всего использовались деревянные флейты, а также из стекла и слоновой кости, то теперь эти материалы уступили место особому металлическому сплаву.
Завершила рассказ демонстрация блокфлейты, флейты-пикколо, сиринги, панфлейты («флейты Пана»), старинного китайского инструмента ди, ирландской флейты, кены, русской свирели, пыжатки, вистла, окарины, изогнутого змеей, удивительного французского серпента.
Короче говоря, попав сюда, даже самый несведущий в музыке человек, уходит не только с восторгом и радостью в душе, но и определенными знаниями.
2015
Написано после посещения дома Зами Равида в рамках экскурсии с Инной Чернявской
Информацию об этом месте можно найти по ссылке