Давным-давно, будучи школьницей, я увлекалась коллекционированием открыток с репродукциями картин. Тогда их, издаваемых ИЗОГИЗом, можно было купить в любом книжном магазине. И отдельные экземпляры, стоившие 2-3 копейки, и тематические подборки, посвященные либо музейным экспозициям, либо конкретным мастерам.
И вот однажды мне в руки попала та, где на обложке темно-зеленого цвета находился портрет неизвестного мне художника. Это был Василий Максимович Максимов.
Честно говоря, большинство его картин на меня особого впечатления не произвело. Но одна… Одна просто запала в душу и осталась со мной на всю жизнь Она называлась «Все в прошлом».
Ясный весенний день. Старый, запущенный сад. Лишь сбоку виден раскидистый куст сирени. У порога флигеля за чайным столиком, накрытом расшитой скатертью. сидит престарелая барыня, а около нее стоит служанка примерно того же возраста.
Видно, что этих женщин связывает долгая совместная жизнь. Вполне возможно, что служанка была некогда крепостной, но потом, получив вольную, так и осталась прислуживать своей госпоже. В прошлом знатной и властной а теперь беспомощной, о чем говорит палка, без которой она теперь не может передвигаться.
О былой роскоши свидетельствует и одежда барыни: платье с бантом и бархатная тальма, отделанная мехом, и рука в кольцах, держащая лорнет, и дорогая фарфоровая посуда, и цветастый персидский ковер, который сушится на перилах крыльца…
О том, что все осталось где-то далеко-далеко, говорят заколоченные окна виднеющейся на заднем плане господской усадьбы, заброшенные клумбы, засохшие деревья, заросшие травой дорожки…
Недаром художник назвал свое полотно емким названием «Все в прошлом». И вероятно, об этом прошлом и вспоминает женщина, что опустила ноги в мягких домашних туфлях на подушку, рядом с которой примостился старый (соответствующий ее возрасту в собачьем пересчете) спаниель.
Что она вспоминает? Может быть, свое детство, когда она резвушкой бегала по комнатам родительского дома? А может быть юность, свой первый бал, замужество, рождение детей…
Все это было и прошло. Муж умер муж, дети разбежались.. Вот она и коротает остаток дней, завися от преданной служанки.
Эта картина, несомненно, вызывает мысли о том, что все проходит, все кончается. В том числе и земное существование, что, естественно, волнует каждого здравомыслящего человека.
Впрочем возник этот вопрос не сегодня. Не случайно к этой теме обращались художник разных эпох. Особенно занимала она художников в эпоху барокко ( XVI — XVII в.в.). Во Фландрии и Нидерландах даже возник особый жанр живописи – аллегорический натюрморт, где обязательно присутствует человеческий череп. Называется он «ванитас» (от латинского «vanitas», — «суета, тщеславие»), источником которого является библейский стих из Екклесиаста: «Vanitas vanitatum et omnia vanitas» («Суета сует, сказал, суета сует, — всё суета!»), напоминающий о быстротечности жизни, тщетности удовольствий и неизбежности смерти. И яркий пример тому самая известная работа Францискуса Гейсбрехтса ( 2-я пол. XVII в.)
А еще не могу не вспомнить о первой картине этого жанра, увиденной мной в московском Пушкинском музее. Это было полотно голландского мастера XVII века, которое называлось «Натюрморт с черепом» («Суета сует»), 1655
Впрочем, мы отвлеклись, и вернувшись к Максимову, расскажем об истории написания картины «Все в прошлом».
Выпускник петербургской Академии художеств оказался в 1866 году в деревне Шубино в роли преподавателя рисование детям графов Голенищевых-Кутузовых.
Его впечатлила богатая обстановка господской усадьбы, образ жизни ее хозяев, которые вспоминали, тем не менее, о былом величии, о том, что все, к сожалению, идет к упадку. И уже тогда у него родилась мысль о картине, что вынашивалась в течение тридцати лет.
В письме к художнику Илье Остроухову от 5 декабря 1895 года Максимов так рассказывал о ее создании: «Дом и весь пейзаж мною сочинены были раньше, чем я обработал фигуры, над поворотами которых я долгонько мозговал и додумался только уже в самой картине, обрабатывая её углём. Костюм весь и вся обстановка были у меня в запасе как наследие моей тёщи, франтихи-профессорши сороковых годов». А для образа старухи Максимову позировала его невестка Варвара, жена брата Алексея.
Закончив работу над картиной в начале 1889 года, он выставил полотно на 17-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников»), открывшейся в феврале того же года.
Полотно, имевшее исключительный успех, было куплена Третьяковым для его знаменитой галереи, где ее можно увидеть и сегодня.
Эта картина стала вершиной творчества Максимова. Ничего более такого уровня ему создать не удалось. И чтобы прокормить свою семью он написал более 40 авторских повторений.
.А еще хочется добавить, что имеется мнение, якобы на создание картины, о которой шла речь, повлиял, написанный в 1878 году В. Д. Поленовым «Бабушкин сад»
