Рассказав историю появления коней на Аничковом мосту, я решила познакомить вас поближе с их автором – П.К. Клодтом
Петр Карлович Клодт фон Юргенсбург родился в 1805 году в Петербурге. Он принадлежал к старинной и родовитой семье, которая с ХУШ века оказалась в России. О родовитости ее рассказывает в своей книге его внук, художник и архитектор, Евгений Клодт,
«- Наш род известен чуть не с Х века. Мой отец искал корни по всей Европе более 20 лет. Находил в родословных древних ломбардских цезарей и ветеранов Юлия Цезаря, в Вестфалии, Саксонии и Пруссии, в Ливонии и Курляндии…»
Первого представителя этой семьи на российской земле звали Карлом Густавом. Но на местный манер его окрестили Карлом Федоровичем. За безупречную службу в армиях Екатерины II, Павла I и Александра I был награжден орденами Святого Владимира и святой Анны, а также Золотой шпагой. Он закончил службу в чине генерала и титуле барона.
Барон имел пятеро сыновей, одним из которых был Петр, который приобрел всемирную известность. Продолжая традицию предков, юноша должен был стать военным. А потому в 1822 году поступил в петербургское артиллерийское училище. По его окончании получил офицерский чин. Но после непродолжительной службы в учебной артиллерийской бригаде подпоручик барон Клодт вышел в отставку, решив посвятить себя искусству. Это было в 1828 году.
К этому решительному шагу его подтолкнуло следующее событие. На Дворцовой площади появилось здание Главного штаба, воздвигнутое зодчим Росси в память о войне с Наполеоном.
На его арке, сверкая в лучах скупого питерского солнца, «мчалась», устремившись в облака, колесница Победы, запряженная шестеркой коней… И поручику захотелось создать нечто подобное. На следующий день он подал в отставку…
Впрочем, это произошло не на ровном месте. Для этого имелись предпосылки. А чтобы понять, в чем дело, стоит заглянуть в детство героя очерка..
Все Клодты любили лошадей, а отец, Карл Густав, обладал к тому же даром мастерить занятные фигурки скакунов, которые дарил сыну.. Тот не только любил играться с ними, но и общаться с живыми лошадьми, которые восхищали его природной грацией, благородной осанкой.
И он сам стал вырезать фигурки животных из дерева. В своей книге его потомок Георгий рассказывал о том, как старший брат Владимир шутливо ворчал: «Петька, ты наших предков не достоин». А увидев, как однажды из березового полена брат-расстрига вырезал лошадку, воскликнул: «Ты нашего рода предатель! Лошадник! Ямщик!»
Там же описан и такой эпизод из того периода, когда Петр был уже военным. «Как-то в Петров день пришли к прапорщику Петру Клодту сослуживцы. С ними незнакомый штабс-капитан. Он с интересом разглядывал деревянных лошадок. И вдруг сказал: «Продайте коня, барон». — «Не продается», — ответил Петр. — «Отчего же?» — «Офицерская честь не велит. А вот подарить могу»».
Итак, он подал в отставку. И в течение двух лет учился самостоятельно, используя натуру и копируя произведения античной и современной пластики. А в 1830 году стал вольнослушателем Академии художеств.
Его дарование, помноженное на старание, дали свои результаты. Работы Клодта были одобрены такими значимыми лицами как И.П. Мартос, С.И. Гальберг и Б.И. Орловский.
Статуэтки Клодта, изображающие лошадей, стали исключительно популярными в аристократической среде, и кто-то из царской семьи преподнес одну из них императору Николаю I.
Деревянный всадник так понравился царю, что тот захотел познакомиться с резчиком. И после короткой встречи Клодт был взят под покровительство Академии художеств, получил пособие от Комитета Общества поощрения художников… Только в творческом плане у него практически ничего не изменилось.
Но помог Его Величество Случай. Воздвигнутые новые Нарвские ворота должна была украсить Колесница Славы, которую изваял Демут, а впряженных в нее коней Пименов.
Но рысаки не понравились монарху, который нашел их слишком худыми. Ведь он знал толк в лошадях. В его замечательных конюшне коней пестовали английские водничие, которых царь называл Диоскурами.
Диоскуры мифологические братья-близнецы Кастор и Полидевк, дети Леды от Зевса и Тиндарея. Они совершили ряд подвигов. Участвовали в походе аргонавтов, калидонской охоте, возвратили свою похищенную сестру Елену. После смерти в бою Кастора Полидевк попросил богов воссоединить его с братом, и на Небе появилось Созвездие Близнецов…
В Древней Греции Диоскуров почитали как покровителей путешественников и мореплавателей. В Древнем Риме они стали олицетворением воинской доблести, в частности, одного из привилегированных сословий Древнего Рима — всадников. А потому всггда изображались вместе с конями..
Николай распорядился поручить создать новый вариант Гальбергу и Орловскому, но те благоразумно отказались, боясь не угодить. И тогда кто-то вспомнил о Клодте.
И снова цитата из книги: «Царь спросил Клодта: «А ты что скажешь, барон? — «Кони благородные, Ваше Величество», — уклончиво ответил Петр. — «Вот что, — продолжал император. — Мы Дворцовую площадь перестраиваем: неплохо бы туда коней и укротителей поставить».
Молодой человек испугался, но ему шепнули: «Вы не можете отказаться, барон. Кое-кому это, быть может, и сойдет. А вам прощения не будет, вы никто». Ничего не оставалось делать, как приступить к исполнению.
И произошло чудо. Он, не пробовавший работать с крупными формами, сумел изваять коня в классическом виде. Скакун был настолько хорош, что комиссия одобрила изваяние единогласно. За первой фигурой, отлитой в бронзе, появилась еще пятеро. И через год колесница, отлитая из меди, вознеслась над аркой. А скульптор стал академиком.
Следующей работой стал правительственный заказ, который он должен был выполнен вместе со скульпторами С.С. Лимоновым и В.И. Демутом-Малиновским. Она была связана со скульптурным оформлением арки триумфальных Нарвских ворот.
И снова понеслись клодтовская шестерка коней впряженных в колесницу Славы. В этот раз по аттике арки (1833 год)
После этого скульптор приступил к работе над скульптурными группами «Укрощение коней» (см. Кони Клодта)_
Имея уже некоторый опыт, мастер понимал, что для качественного изображения ему необходима натура. А потому из царских конюшен в мастерскую привели двух чистокровных арабских жеребцов. Он мог их в любое время лепить и рисовать. А чтобы лучше почувствовать коней, сам кормил, ухаживал за подопечными и порой запрягал в свой экипаж.
В свои изваяния сумел внести нечто свое, клодтовское, что понравилось уже в глине Николаю I, который восхищенно произнес: «Барон, твои кони лучше моих жеребцов».
После этой фразы скульптор решился на дерзость. Через несколько дней на своей коляске, запряженной парой «натурщиков» Клодт догнал на Набережной экипаж царя, а потом обогнал его, что было явным нарушением этикета и должно было караться по закону. Но царь, увидев кому принадлежал экипаж, лишь погрозил ему вслед.
Чтобы узнать, как знаменитые кони оказались на Аничковом мосту, снова откроем книгу Евгения Александровича:.
— Первые две группы были готовы к отливке. Однако… Как все-таки кони Клодта оказались на Аничковом мосту? Ведь и царь, а затем и академический совет решили установить «Укротителей» (таково было условное название) возле Адмиралтейского бульвара, у входа с Набережной на Дворцовую площадь. Но в один прекрасный летний вечер Петр Карлович вышел из дома и отправился искать с в о е место. Спустя много лет вслед за ним тем же путем прошел Георгий Клодт.
«Он стоял на берегу Невы, — рассказывал отец. — И думал: вот там, между Адмиралтейством и Зимним дворцом желают поставить моих коней. Но когда Петр Великий пытается прыгнуть через Неву — это прекрасно! Укрощать же коней рядом с водой и кораблями?.. Через Исаакиевский наплавной мост Петр Клодт прошел к Адмиралтейству и Набережной — туда, где должен коней поставить. Справа и слева — величественные шпили Петропавловки и Адмиралтейства, между ними — мачты кораблей. Ну, а ежели взглянуть с Невского? Прямо в глаза — шпиль. Так кто же и откуда увидит здесь его коней? И, оставив за спиной Адмиралтейство, пошел по Невскому проспекту. Пересек Мойку, заглянул на Театральную. Вернулся на Невский. Дальше, кажется, было уже некуда. Но он пошел. И остановился на Аничковом мосту. В обе стороны от него, сколько глаз позволял, уходил Невский: мчались кареты, гарцевали офицеры, шли дамы и господа, спешил куда-то чиновный люд…»
«… 22 октября 1836 года, спустя три года после дерзкого обгона Клодтом царской кареты, Николай I вновь заехал к скульптору. В холодной мастерской стыли большие, в натуральную величину, модели. Царь вошел не здороваясь. Тяжелый взгляд ясно говорил, что дерзость Петра не забыта. Долго и молча, не в силах оторваться, глядел на глиняных коней. И вдруг прогремел — так, что эхо ударило в потолок мастерской: «За этих — прощаю!»
Когда скульптор намекнул о своем желании украсить конями Аничков мост, император удивительно быстро отреагировал и решил произвести реконструкцию моста.
И процесс пошел. Желая не только контролировать, но и делать все самостоятельно, Клодт провел и процесс отливки. Ведь еще будучи вольнослушателем Академии, он пошел в ученики к лучшему русскому литейщику Василию Екимову, где тщательно изучил все приемы непростого мастерства.
Он, как и все причастные к этому процессу, очень волновались. Но все прошло прекрасно. Желаемое свершилось. Перед глазами присутствовавших предстала безупречная бронзовая композиция.
И вот 20 ноября 1841 года произошло событие, взбудорадовавшее петербуржцев, о котором в газетных новостях сообщили так : «Толпами собираются люди у нового Аничкова. Жизнь коня и человека на Аничковом представляет новый мир в искусстве. Подобно водничему, осаждающему коня, скульптор Петр Клодт взял-таки часть этого искусства в свои руки и своротил с ложной дороги на настоящую».
О судьбе этих и последующих за ними изваяний уже рассказывалось в очерке Кони Клодта, а потому повторяться не будем. Скажем лишь то, что «Укротители» Аничкова моста затмили другие работы скульптора.
А ведь у него имелись и другие работы. Клодт участвовал в создании интерьера Исаакиевского собора, создав горельеф «Христос во славе» для фриза над Алтарными вратами.
Создал вместе с К Брюлловым гигантский барельеф для Мраморного дворца в Петербурге, на которых изображены разные сцены с лошадьми..
Это он посадил в кресло, стоящее на постаменте, знаменитого баснописца Ивана Андреевича Крылова. (1852 г) в Летнем саду
А пьедестал украсил изображением геров басен.
Евгений Клодт рассказывает о том, как создавался этот памятник: » В нашем домашнем музее на стене под стеклом висит «Русский художественный листок», на нем литография Тимма, где изображена мастерская Петра Карловича в период его работы над пьедесталом к памятнику Крылову. Узнав о замысле скульптора, к нему чуть не со всей России слали живых натурщиков: из царской охоты прислали волка, из новгородской губернии — медведицу с медвежатами, художник Боголюбов подарил макаку с острова Мадейра, откуда-то привезли осла…»
На Исаакиевской площади стоит памятник Николаю I. Его сын, Александр II, поручил создать его Монферану, но тот предложил отлить конную статую Клодту. И тот, попирая все законы создания подобных вещей, поставил вздыбленного коня всего на две точки опоры. Работа так понравилось Александру II, что тот, нарушая этикет, протянул мастеру ему руку
Его работу можно увидеть и в Киеве. Это статуя Владимира Святого
И, наконец, полюбуемся четверкой крылатых коней, что везут по фронтону Большого театра бога Аполлона
.
Использованный материал
В. Н. Петров «П. К. Клодт», Художник РСФСР, 1985
Г. А. Клодт Повесть о моих предках, Военное издательство, 1997
Г. Клодт Лепил и отливал Петр Клодт… Советский художник, 1989