Интересный вопрос
Падение. Удар. Перелом шейки бедра. Тяжелая операция. После недельного пребывания в больнице меня перевозят на амбулансе в реабилитационную клинику (шикум), которое случайно оказывается рядом с ревматологическим отделением, в котором работает мой лечащий врач.
Узнав, что я там, он навещает меня и спрашивает, может ли привести студентов, у которых ведет курс. Я не возражаю, и назавтра он приходит с группой американских ребят.
Долго рассказывает им об артрите, о его проявлениях и лечении, используя меня как наглядное пособие. Затем спрашивает слушавших его студентов, есть ли вопросы.
Да, есть, — подает голос один из присутствующих. — «Скажите, почему у нее одеяло из другой больницы?» (Каждая израильская больница имеет свое персональное белье, а потому на простынях, наволочках и одеялах в рисунок вплетается название лечебного заведения на английском и иврите)
Потеря и восстановление реноме
Депрессия. Настроение ужасное. Чтобы как-то поднять его и отвлечь от грустных мыслей попросила дочь принести мне книжки Донцовой. Одну из них увидел врач, пришедший взять кровь на анализ. На вопрос: «Что читаете?» я молча протянула ему книжку. Он скривил губы и произнес: «Удивляюсь, как Вы, журналистка, можете читать эту чушь!» Я попыталась объяснить, что в моей ситуации это в самый раз. Но он недоуменно пожал плечами и молча удалился, давая понять, что явно разочарован.
Через пару недель, когда стало значительно лучше, я смогла занять свой ум более серьезными вещами. И когда этот доктор появился снова, я уже сама протянула ему солидное издание Амоса Оза «Повесть о свете и тьме». Он с одобрением кивнул головой и сказал: «Вот это другое дело!»
После операции
Поздний вечер. После операции нахожусь в комнате, где люди, снятые с операционного стола, проводят два-три часа до момента перевода в палату. Наркоз отошел, я уже пришла в себя и могу наблюдать за окружающим. Всех остальных, находившихся здесь уже развезли по местам. А меня решили для подстраховки (что-то не понравилось врачам в анализах) оставить до утра.
Лежу, сжимая в одной руке мобильник, а в другой – кулечек с возвращенными мне часами, сережками и цепочкой. Чтобы облегчить периодически нахлестывающую волной боль, время от времени нажимаю на кнопки подключенного аппарата, подающего дозированные порции морфия.
Из прострации меня неожиданно выводит занимательная сцена.
Дежурный врач, сидя у компьютера, зашел на какой-то аукционный сайт и пытается приобрести выставленный там английский пиджак.
Естественно, я не была бы в курсе дела, если бы все подробности данного процесса он не обсуждал по телефону со своим братом.
Я слышу: «Понимаешь, это здорово!» И вслух переводя доллары, в местную валюту, добавляет: «Представляешь, вместе с пересылкой он обойдется не более чем в 250 шекелей!»
Далее слежу за торгом между ним и неожиданно возникшим конкурентом. Цена медленно поднимается и торг через некоторое время подходит к завершению. Я слышу: «До конца осталась минута. Я добавлю еще два доллара и нажму кнопку, когда до конца останется 20 секунд…»
Проходит еще одна минута и комнату оглашает победоносное «Уеs!»
Домой
Наконец, выписываюсь из шикума (восстановительного отделения) домой. Захожу на кухню, где работают исключительно внимательные и симпатичные женщины Таня и Лиля. Со словами благодарности протягиваю им коробку конфет. Они довольны, но смущены таким вниманием. «Да, ладно… Что ты… Как же по-другому… Ты ведь здесь своя. Уже не первый раз…»
«Дай Бог, последний», — произношу я и закрываю за собой дверь, надеясь на то, что мы уже никогда не встретимся. Во всяком случае, здесь.
10 апреля 2012 г.